Особенности психической травматизации в детском возрасте, ее влияние на жизненные взаимодействия и жизненную перспективу молодой личности



В статье приведены особенности психической травматизации в детском возрастном периоде, раскрыто содержание таких понятий, как психотравма развития, жизненные взаимодействия и жизненная перспектива личности, их взаимосвязь. Выведена типология жизненных взаимодействий молодой личности в зависимости от вида детской психотравмы, определены мишени психокоррекционной работы.

Ключевые слова: психотравмы развития, жизненная перспектива, жизненные взаимодействия.

Не зависимо от места и времени проживания, на протяжении всей истории существования человека существует огромное количество агрессивных факторов и средовых воздействий, с которыми мы вынуждены сталкиваться. У некоторых людей эти факторы вызовут стрессовую реакцию [5] (стресс — столкновение с чем-то новым, прежде всего с новыми требованиями окружающей среды к возможностям личности), кто-то для себя расценит эти изменения как кризис (кризис — поворотный момент, «не могу жить так как раньше», разрушение старого, возможности построения нового), а вот другим повезет меньше — для них развернется настоящая трагедия с травматизацией психики и глубокими разрушительными последствиями на личность и все существующие жизненные взаимодействия, ухудшения здоровья, в целом снижением качества жизни, ее удовлетворенностью, что скажется не только на настоящий момент, но и, безусловно, отразится на жизненную перспективу (психотравма, по мнению Е. А. Петровой: «является жизненно важным событием для индивида, затрагивающим значимые стороны его существования, которое приводит к глубоким психологическим переживаниям, следствием чего могут быть нарушения адаптации и расстройства, связанные со стрессом» [4]). Важно подчеркнуть, что психотравма — не само событие, а восприятие этого события как разрушительного, чрезмерного, для преодоления которого у индивида не находиться необходимых ресурсов.

Если у взрослой личности мы можем наблюдать такие серьезные патологические последствия, то что говорить о психической травматизации в детском возрасте, то есть травмах развития? Уточним, что в данной статье рассматриваем детские психотравмы, полученные в семье, то есть травмы развития или травмы привязанности. Для того, чтобы понять особенности детской травматизации, приводим для рассмотрения некоторые факторы, которые делают такую травматизацию специфичной, более разрушительной:

1. У детей снижены возможности осознания, что они находятся в опасной для себя ситуации, так как может отсутствовать опыт сравнения с взаимодействиями в других семьях [6]. То есть психическое и физическое насилие, в некоторых случаях, восприниматься как нормальные отношения. При этом дети вынуждены оставаться в опасной для себя среде в силу глобальной зависимости от своих значимых взрослых.
2. Детская психика более чувствительна к разрушительным воздействиям в силу более низкого, чем у взрослой личности, уровня эмоциональных, физических, интеллектуальных ресурсов. Природой обусловлено, что о детях заботятся его значимые взрослые, которые для ребенка являются самым важным внешним ресурсом.
3. Проявления девиантного поведения у детей — частый способ справиться с травматической ситуацией. Таким образом, ребенок вытесняет травмирующую ситуацию, приобретая иллюзию хоть какого-то контроля над собственной жизнью.
4. Дети более склоны к выражению переживаний через соматизацию [7]. Часто реакция на внешние травмирующие обстоятельства у ребенка проявляется через дисфункции организма. Такой симптом, с одной стороны, может решать какую-то семейную проблему, например, мама с папой ссорятся, а когда ребенок болеет, они вместе решают его проблему, с другой стороны — симптом может быть связан с такой защитной реакцией, как регресс, когда ребенок в своем развитии откатывается на более раннюю стадию развития, пример — энурез. Одна из наиболее ярких причин соматизации — необходимость быть носителем совсем не детских секретов, о том, что на самом деле происходит в семье.
5. Дети, сталкиваясь с травматическими утратами, чаще всего выражают злость более агрессивно, открыто, не заботясь о том, «как это будет выглядеть». Тем самым вызывая непонимание или даже негатив от окружения, что заведомо осложняет возможность ребенку пережить травмирующее событие с поддержкой. Противоположная ситуация, когда ребенок замыкается в себе, совсем не выражая своих чувств. Такое может происходить, когда ребенку совсем не безопасно эти чувства выражать, то есть его реакции не будут приняты его значимыми взрослыми, что по последствиям гораздо разрушительнее.
6. В заключительном пункте хотелось бы описать, что в силу детской склонности к фантазированию, может быть потеря чувства реальности происходящего — дереализация, и что это происходит не с ним — деперсонализация. А представление, что их мысли могут воздействовать на происходящее в мире, способствует формированию виктимности. Например: «если бы я не обиделся/ не разозлился на маму, с ней бы ничего не произошло плохого», «если бы я слушался, родители бы не поругались и не развелись».

Рассмотрев понятия стресса, кризиса, психотравмы и детской психотравмы, обратимся к понятию жизненной перспективы. Соглашаемся с Е. И. Головаха, по мнению которой, «жизненная перспектива — это целостная картина будущего, ожидаемых событий, несущих ценностно-смысловую нагрузку для личности. Это центральный компонент жизненного пути. Жизненная перспектива личности, ее четкое осознание, ее дальность определяется профессиональным, семейным и возрастным самоопределением в жизни, которое зависит от личности, от ее социально-психологической зрелости и социальной активности» [2, с. 51].

По поводу проблематики жизненной перспективы, центральное место, на наш взгляд, занимает ценностно-смысловая сторона. Восприятие, планирование будущего человеком, происходит исходя из его жизненных ценностей и смыслов, жизненных отношений и взаимодействий. Так, ряд отечественных ученых, таких как К. А. Абульханова-Славская, Н. А. Логинова, Д. А. Леонтьев Л. Н. Коган указывают, что это определяет важность времени жизни, как личность себя реализует на своем жизненном пути [1, с. 72].

Обратим внимание и на точку зрения В. В. Пантелеевой, которая считает, что «жизненная перспектива — это обобщенный образ прогнозируемых и планируемых событий жизни в контексте их ценностно-смыслового значения во взаимосвязи с оценкой своего прошлого и настоящего. Конструктивность жизненной перспективы автор обозначает через общую оптимистичность восприятия разных периодов времени своей жизни — настоящего, прошлого и будущего, а также выраженность ценностно-смысловых связей между различными этапами своей жизни, внешними и внутренними аспектами своей деятельности, что определяет потенциальную продуктивность жизненной перспективы в плане ее воздействия на активность и адаптацию личности в социуме, повышение состояния благополучия и удовлетворенности личности своими достижениями» [3, с. 5].

Основываясь на вышеуказанном, определяем, что жизненная перспектива — явление сложное, многоуровневое, затрагивающее и во многом определяющее жизненные взаимодействия личности.

Для подтверждения влияния детских психотравм на жизненную перспективу молодых людей было проведено эмпирическое исследование. Выборка респондентов была обусловлена наличием в опыте детской психотравмы, произошедшая до 11 лет, возраст молодой личности на период исследование от 18 до 25 лет. В исследование приняли участие 140 человек, из которых было отобрано по результатам опроса анкеты НДО (неблагоприятного детского опыта) 60 человек с разделением на 3 группы:

1 группа — респонденты с опытом психотравмы привязанности от потери одного из родителей.

2 группа — с опытом психотравм привязанности деструктивных родительских отношений.

3 группа — с опытом психотравм привязанности аутодеструктивного (суицидального) родительского поведения.

Были использованы следующие диагностические методики:

– методика, определяющая психотравмирующий опыт — опросник Неблагоприятного детского опыта (НДО), авторы Фелитти В., Анда Р.;

– методика, определяющая мировоззренческую составляющую жизненных перспектив «Шкала базовых убеждений», автор Г. Янофф- Бульман, в адаптации О. О. Кравцовой;

– методика, определяющая динамический показатель — «Тест жизнестойкости», автор С. Мадди, модификация Д. А. Леонтьева, К. А. Рассказовой;

– методика, определяющая качественный показатель жизненных перспектив личности — «Шкала субъективной оценки уровня удовлетворенности качеством жизни», автор Р. Элиот, адаптирована и валидизирована Н. Е. Водопьяновой.

Наше исследование подтвердило предположение о том, что детские психотравмы привязанности опосредуют жизненные взаимодействия молодой личности, что отражается на выстраивании жизненной перспективы в зависимости от вида психотравмы привязанности. По результатам было определенно, что такого рода психотравмы приводят к дефицитам базовых потребностей, таких как умение выстраивать близкие доверительные отношения, уверенность в себе, способность доверять людям и миру, чувствовать безопасность и т. д.

Выявлено, что максимально разрушительные последствия на построение жизненной перспективы влияет длительное, психотравмирующее деструктивное родительское отношение (группа 2) и аутодеструктивное отношение одного из родителя (группа 3). При этом, несмотря на то, что мировоззренческий компонент у молодой личности с опытом психотравмы потери одного из родителя (группа 1) можно охарактеризовать как позитивный, имеет свою неблагоприятную специфику, а именно: обесценивание своих потребностей, интересов в пользу других людей, чрезмерная озабоченность благополучием других в ущерб себе.

Опишем более подробно специфику жизненных взаимодействий и жизненных перспектив по группам:

1 группа: Жизненные перспективы респондентов с опытом психотравм развития утраты родителя нравственно-ориентированного типа. Основное в мировоззрении — высокая ценность другого человека, самой жизни, эффективности, ценность приобретения новых знаний. По включенности в жизненные взаимодействия, динамичности и конструктивности исследование выявило высокий показатель. Таким образом, психотравма этого типа позволяет выстраивать позитивную жизненную перспективу, опираясь на позитивное отношение к другим и миру. Основным направлением психокоррекции здесь могут быть укрепление самоценности, уверенности в себе, осознание своих потребностей, стремление к их удовлетворению, при этом учитывать интересы других людей.

2 группа: Жизненные перспективы респондентов с опытом психотравм развития деструктивного родительского взаимодействия этично-дефицитарного типа . У молодых людей с этим типом жизненных перспектив в мировоззренческом компоненте отсутствуют как ценность отношения с другими, доверие миру, ценность жизни. Взаимодействия чаще строятся на манипуляции, пренебрежении, с ощущением недоверия к людям и окружающему миру, с ожиданием подвоха. Поэтому мы можем говорить о слабой динамичности, низкой динамики и вовлеченности в жизненные отношения людей такого типа. Основным направлением психокоррекции здесь могут быть развитие эмоционального интеллекта, формирование новых ценностей, навык открытой коммуникации, работа над личными границами.

3 группа: Жизненные перспективы респондентов с опытом психотравм развития аутодеструктивного родительского поведения обозначаем как взаимодействие анетично-ориентированного типа . Выражается это, прежде всего, в мировооззрении, а именно: враждебность и недоверие к людям и окружающему миру, пренебрежение правилами, и моральными нормами, обесценивающем восприятии себя. Так же наблюдается отсутствие вовлеченности и динамичности в жизненных взаимодействиях. Всё это усиливает возможность в будущем дублирования поведенческих паттернов значимых взрослых, то есть агрессии направленная на себя. Основным направлением психокоррекции здесь могут быть формирование более адаптивных жизненных ценностей, работа над формированием собственной идентичности, границами, навык экологично выражать агрессию, умение восстанавливать базовое чувство безопасности, выстраивание отношений с другими людьми.

Исходя из выше сказанного, можно сделать вывод о том, что детские психотравмы привязанности отражаются на всей временной линии жизни человека, опосредуя его жизненные взаимодействия и определяя его жизненную перспективу в зависимости от вида пережитых психотравм.

Литература:

1. Абульханова-Славская, К. А. Стратегия жизни / К. А. Альбуханова-Славская. — М.: Мысль, 1991. — 299 с.
2. Головаха, Е. И. Жизненные перспективы личности и профессиональное самоопределение молодежи / Е. И. Головаха. — Киев: Изд-во, 1988. — 144 с.
3. Пантелеева, В. В. Исследование мотивационных детерминант конструктивной жизненной перспективы [Текст] / В. В. Пантелеева, Д. А. Богомолова // Концепт. — 2017. — № 6. — С. 1–8.
4. Петрова, Е. А. Феномен психотравмы: теоретический аспект [Текст] / Е. А. Петрова // Вестник НовГУ. — 2013. — № 3. — С. 54–59.
5. Тарабрина Н. В., Харламенкова Н. Е., Падун М. А., Хажуев И. С., Казымова Н. Н., Быховец Ю. В., Дан М. В. Интенсивный стресс в контексте психологической безопасности / Под общ. ред. Н. Е. Харламенковой. — М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2017. — 344 с.
6. Уокер, Пит. Комплексное ПТСР: руководство по восстановлению от детской травмы/ Пит Уокер; пер. с англ. — СПб: ООО «Диалектика», 2021. — 272 с.
7. Филиппова Е. В. Детская и подростковая психотерапия: учебник для вузов / Е. В. Филиппова [и др.]; под редакцией Е. В. Филипповой. — Москва: Издательство Юрайт, 2020. — 430 с.