Формирование психологических концепций в XVII–XVIII веках



Приход XVII века является началом развития новейшего витка не только философской, но и психологической мысли, а начинается эта новая эпоха с формирования материалистического естествознания.

Если ранее на любой стадии исторического развития можно было обнаружить последовательно идущие от одного к другому касательства, объединяющие их как уже с минувшим временем, так и с днем грядущим, то отдельные стадии удерживая данные касательства преемственного характера, являются переломными точками, с которых возникает новый период, в большей степени связанный с будущим, нежели с былым временем. Таковым для философской и психологической науки стал период последователей рационализма (Р. Декарт, Б. Спиноза) и последователей эмпиризма (Ф. Бэкон, Т. Гоббс). Которые разрывают круг, основанный на обычаях теологической науки, и создают фундамент для методологического основания нынешней науки [1].

В истории психологии Рене Декарту (1596–1650) отводится одно из особых мест, так как его идеи оказали огромное воздействие на ее дальнейшую долю. Ведь начало основных тенденций и их раскрытие в будущем на формировании психологии принадлежат ему. Так, Р. Декарт вводит понятие рефлекса и понятие сознания. Каждое, из данных понятий участвует далее в непримиримых противоречивых тенденциях, совместимых в системе Декарта. Родоначальник механистического естествознания считал, что в его основе лежит механистический толчок способный задать движение протяженным телам. Декарт же, в свою очередь, при помощи механистического эталона стремится распространить его на истолкование жизни организма. С этим намереньем он включает в науку такое понятие, как рефлекс, которому было предначертано исполнить одну из главных ролей в теперешней физиологии совокупностей безусловных и условных рефлексов, а также высших психических функций.

Основываясь на данных направлениях развития, Декарт подходит к исследованию аффектов — феноменов, которые, как он полагает связаны естественны путём с физическими действиями. А в дальнейшем и Б. Спиноза, который немного по-другому, но также пришел к той же философской точке зрения к любимой на тот момент проблеме философско-психологического характера XVII века, отдав ей большую долю своей «Этики». Декарт испытывает тяготение к исследованию увлечений, оставляя религиозно-моральные взгляды и предубеждения, — так, как приходят к исследованию физических природных явлений или тел геометрии. Таким образом, Декарт закладывает фундамент механистического естественного течения в психологической науке [2].

В то же время Декарт грубо противополагает в остром дуализме душу и тело. Он уважает имеющееся мнение о двух неодинаковых неизменных сущностях: материя — сущность протяженная и не способная мыслить и душа — сущность мыслящая, но не протяженная. Они формируются различного рода определениями и сопротивляются друг другу, как самостоятельные сущности.

Такая пропасть между душой и телом, психическим и физиологическим, в дальнейшем становится помехой и сложнейшим вопросом философского суждения. Данная проблема займет одно из особых мест у Бенедикта Спиноза (1632–1677), который попробует вновь соединить суть способности мыслить и протяженность, как единое целое одной сущности, признав равенство «порядка и отношения мыслей» — «порядку и отношению вещей», а душу замыслом плоти. Острый дуализм Р. Декарта — деление надвое и отстранение духовного от физического, психического и материального, в отношении которого Спиноза делает попытки по преодолению; что, в свою очередь, приводит к битве идеологий, и вспыхнувшей в дальнейшем после Декарта. А также к образованию эффектно выраженных систем натурализма, с одной стороны, и спиритуализма с другой.

Ученые, относящиеся к группе материалистов начиная с Томаса Гоббса (1588–1679), предпримут попытку объединить психологическое с материальным, а движение идеалистов, в свою очередь, в особенности Джордж Беркли (1685–1753) физическое с душевным, материальное с психологическим [2].

Но следует отметить, что наибольшее значение для психологии являет, не положенное в системе Декарта теоретизирование разума и тела, а то новейшее толкование, которое приобретает у Декарта постижение духовного явления. У него, первого возникает то суждение, которое делается основным взглядом психологической науки за последние сто лет. Оно в корне разнится с таким воззрением, как «душа». Из общих убеждений и взглядов на жизнь, какими они были во времена Аристотеля, душа обращается в особое мнение разума. В душе происходит деление жизни надвое, волнения и постижения, идеи, разума. Декарт же, в свою очередь, не использует термин «сознание», он сообщает о мышлении, обуславливая его, как «все случившееся с нами, происходит так, что воспринимается нами естественным образом, т. е. само собой разумеется». Если быть, точнее, то можно говорить о том, что Декарт внедряет метод углубленного изучения и постижения человеком тех моментов его жизни, когда он активен, т. е. самоотражение себя самого в своем разуме. Таким образом, происходит закладка основания для наблюдения за собственными психическими процессами и представления о разуме, как о внутреннем изолированном от других духовном мире, который воспроизводит не внешнюю жизнь, а себя самого. Отведя суждению из обширного пространства психологических мнений особую роль и сделав при этом дело первостатейной важности для истории мысли философской и психологической, Р. Декарт данному суждению изначально сообщил содержание, которое сделало его центральной точкой философского кризиса психологической науки конца двадцатого столетия. Механистическое естествознание истолковывается людским поведением и не представляющими трудностей психофизическими процессами совмещенные у Декарта с идеализмом и спиритуализмом главенствующих проявлений духовного бытия. Позднее эти два пути, берущие начало из общего родника, как считал Декарт, не принужденно и неминуемо расходящиеся все больше и больше.

Идеалистическое направление Декарта в последующем приобретает возможность формироваться у французского философа Николя Мальбранша (1638–1715), а также у Готфрида Вильгельма Лейбница (1646–1716), причем у второго в особенности. Взгляд на изолированный внутри себя мир сознания обретает у Лейбница общий взгляд на жизнь: все сущее в его работе о монадах думается по подобному шаблону такого изолированного духовного мира, каким обнаружилось сознание Декарта. Но при истолковании явлений связанных, с духовным миром, впрочем, как и с толкованием проявлений естества, Лейбниц значительно противоречит Декарту в одной главной для него точке; все, что он относит к естеству, сводит к протяженности, а Лейбниц же, напротив, к силе. Декарт ищет разъяснения этим проявлениям в расположении тел геометрии, Лейбниц же в законах термодинамики. Декарт считал, что любое перемещение, есть следствие, внешнего импульса, в его концепции отсутствовала всякая внутренняя действенность, в то время, Лейбниц такую активность брал за основу. Все его идеи в области психологии были связаны с данной малоосмысленной и освоенной внутренней активностью. Главным в его системе было соображение о процессе, в ходе которого все частицы разума становились чистыми, четкими и постижимыми [3].

Впоследствии он оказал значительное воздействие на И. Канта, И. Ф. Гербарта, В. Вундта. У Лейбница в его «безгранично малых» взглядах о непосредственно активных отражениях когнитивной сферы человека, касаемо внутренних и внешних предметов, имеющихся помимо разума и рефлексии, впервые планируется представление неосознанного. Подсознательно — или интроспективно-умозрительный способ, который внедряется Декартом, с целью постижения внутренних явлений, и идеалистическую— рационалистическую суть его теории приобретает будущее, опосредованное Лейбницем, однако, получившее развитие в отвлеченной рационалистической концепции у Х. Вольфа (1679–1754) в его трудах («Психология эмпирическая» 1732 г., «Психология рациональная» 1734 г.). Развитие мысли Вольфа, пополненное экспериментальными наблюдениями над структурой внутреннего мира, приобретает собственное представление в исключительно отвлеченной и научной в совокупности с безрезультатной германской «психологии способностей» (И. Н. Тетенс); только одно ее преобразование, оказавшее воздействие на последующую психологическую науку, есть тернарное разделение психологических явлений на сознание, свободу и ощущение.

Но если рассматривать это по-иному, то склонность, исходящая от Р. Декарта, сопряженная с его механистическим натурализмом, приобретает развитие у материалистов Франции XVIII века, практицизм которых, как показывал К. Маркс, содержит дуальное возникновение: с одной стороны, от Декарта и от британского материализма с другой. Основание картезианскому направлению кладет Э. Леруа, собственное окончание оно приобретает у П. Ж. Ж. Кабаниса (в его труде «Отношение физического и духовного в человеке»), а также у П. А. Гольбаха и особенности у Ж. О. де Ламетри («Человек-машина»). Механистический материализм декартовской философии природы смешивается с британским чувственным материализмом Дж. Локка [4].

Решительный чувственный материализм начинает возникать с появлением капиталистических взаимоотношений в более ведущем государстве того периода — Великобритании. Британская вера в материю, определяющая сознание, выносит пару ключевых положений, которые впоследствии оказывают значительное воздействие на формирование психологического учения.

– Первое положение — это сенсуализм, эмоционального навыка, как единого ключа постижения.

– Второе положение — это атомизм, в соответствии с которым цель научного постижения как психических, так и всех естественных явлений состоит в том, чтобы выложить все без исключения непростые действа в компоненты, в атомы, разъяснить их взаимосвязи данных компонентов.

Абстрактному способу рационалистичной философии британское направление в теории познания — эмпиризм противополагает навык. Новейшие фигуры изготовления и формирование технических устройств, призывают никак не к абстрактным умозрениям, а к позитивному познанию природы: наступает высшая степень развития естественной науки.

Молодое поколение буржуазного общества, новый класс, пришедший к власти, далек от направленностей стареющего общества к уходу от существования в абстрагирование. Заинтересованность в области сверхъестественного естества метафизики гаснет пред скупым фактическим увлечением к действам существования в их эмоциональной осязательности. Сосредоточенная к овладению естеством и взаимосвязь с начинающимся формированием технической идеи направлена к навыку. Ф. Бэкон, основоположник британского материализма, первым в философской науке капиталистического периода в некоторых случаях простодушно, однако, наглядно и примечательно высказывает данные направленности.

Направленности реалистического сенсуализма следом за Бэконом развивает П. Гассенди, воссоздавший мысли Эпикура.

Т. Гоббс (1588–1679) приводит мысли Бэкона в некую систему, которая формирует материалистические и сенсуалистические теории о субъективном отражении объективного мира. Он извлекает все без исключения знания, а вместе с тем и свободу из чувств, допускает, что чувства есть черта материи. У Гоббса, согласно данному определению К. Маркса, «материализм делается однобоко», в то время как у Бэкона «материя усмехается собственным поэтически-эмоциональным сиянием всему человеку». Гоббс «эмоциональность утрачивает собственные красочные оттенки и преобразуется в теоретическую эмоциональность геометра». «Материализм приобретает недоброжелательное отношение человека. Для того чтобы справиться с данным явлением недоброжелательности человека к невещественному духу в своей сфере, материализму необходимо лично уничтожить собственное тело и стать аскетом».

Последующее формирование и прямое использование в психологической науке основ экспериментальной философии приобретают у Дж. Локка (1632–1704).

Критика абстрактного способа, сконцентрированного на изучении субстанций, в локковской концепции постижения проводится в интересах поворота абстрактной метафизики к опытнейшему познанию. Однако наравне с ощущением основ постижения внешнего мира Локк допускает «душевное чувство» либо рефлексию, воссоздающую в разуме, свое внутреннее функционирование, предоставляющее нам «душевное неосознаваемое понимание того, что мы живем». Сам навык, подобным образом делится на внешний вид и внутренний. У Локка формируется основной принцип новейшей «экспериментальной психологии». Взамен психологической науки о душе приходит «психология с отсутствием души», как дисциплина о явлениях рассудка, напрямую связанная со сведениями, полученными в ходе эксперимента. Данное представление охарактеризовало психологию вплоть до ХХ столетия [5].

Среди всех выдающихся деятелей данной эпохи не иначе как Локк обладал, безусловно, максимальной значимостью для психологической науки. В том случае, если приглядеться к воззрениям Локка, то неминуемо подойдем сперва к потрясающему заключению: невзирая на то, что Локк практик и прагматик, противоборствующий мышлению от чувственного опыта Декарта, считавшего единственным источником постижения разум, Локк согласно сути собственной трактовки внутреннего опыта равно, как объекта психологической науки предоставляет исключительно эмпирический вид и копию декартовской системы разума. Согласно Локку, предметом психологической науки считается внутренний навык, познаваемый посредством рефлексии, отображения мира внутри себя самого, такой самоанализ предоставляет нам «душевное не вызывающее сомнений понимание собственного существования»: такая передача Локком декартовского «я думаю, а стало быть, я есть».

Таким образом, в рамках экспериментальной психологии вводится интроспективная теория рассудка, как исключительного закрытого в себе и способного самостоятельно отображаться мира, внутри самого себя.

Чувственные мысли Локка, затем продолжают свое развитие во Франции Э. Б. де Кондильяк (1715–1780) придающий локковскому сенсуализму наиболее кардинальный вид. Он отрицает, равно как и Д. Дидро (автор труда в области психологии «Физиология человека»), К. А. Гельвеций, Ж.О. де Ламетри, Ж. Б. Р. Робине и прочие французские прагматики, «рефлексию» либо душевное ощущение Локка, как самостоятельного от постижения ключа чувства.

В Германии сенсуальный практицизм представлен концентрацией новейших тем, приобретенных с традиционной германской идеалистической философией в середине XIX столетия из философии Л. Фейербаха.

Вторая из ключевых основ британского чувственного материализма, определенная ранее, как положение атомизма, приобретает собственное определенное воплощение в жизнь в психологической науке в учении об ассоциациях. Основателями данной тенденции в области психологии, ставшего в дальнейшем одним из более сильных направлений, считаются Д. Юм и Д. Гартли. На основании материализма Гартли осуществляет закладку фундамента для ассоциативной концепции. Его приемник Дж. Пристли (1733–1804) объявляет предопределенность абсолютно всех психических явлений колебаниями головного мозга и, отвергает базисную разность между психологическими и физиологическими действами и, относит психологическую науку к части физиологии [6].

Ассоциативная психология приобретает в последующем особое формирование, однако, уже не на базе материалистического характера, а на феноменалистической базе — у Д. Юма (1711–1776). Воздействие Юма, проявленное в отношении формирования философии, в особенности британской, поспособствовало популяризации ассоциативной психологии.

Ньютоновская механика и выведенный им закон притяжения, бесспорно, возымели воздействие на Юма, и он внедряет главное свойство принципа ассоциацию в виде притяжения концепций, образующих среди них внешние связи механической направленности.

Все без исключения сложные образования рассудка, в том числе понимание собственного «я», а также предметы внешнего мира считаются исключительно «множеством взглядов», связанных между собой ассоциациями. Законы ассоциаций поясняют перемещением взглядов, протяжением психологичных действий и появление компонентов абсолютно всех сложных образований рассудка.

Подобным способом изнутри ассоциативной психологии происходит борьба между материалистическим течением, которое объединяет, а скорее даже сводит процессы психологического характера к физическому и субъективно-идеалистическому течению, цель все без исключения объединить в ассоциации индивидуальных фигур-взглядов. Данные течения связывает механицизм. Ассоциативное течение стало наиболее сильным направлением, образовавшимся в области психологии XIX века.

Образцом германского идеализма начала XIX столетия был отмечен философ И. Кант (1724–1804). Кант, попутно затрагивает некоторые индивидуальные проблемы психологии (к примеру, трудности характера «Антропологии»), сокрушает с положения «трансцендентного идеализма» классическую «рациональную психологию» и, подчиняясь воздействию безрезультативной германской психологии возможностей (почитая ее главного представителя И. Н. Тененса), относится не доверительно к способности психологии стать наукой [7].

Тем не менее вопреки кантовским мыслям психофизиология формируется, как наука.

В начале XIX века на этапе до формирования психологии как науки, максимальный интерес в области проблем психологии проявляет расположенный отдельно от главных направлений философии германского идеализма И. Ф. Гербарт (1776–1841). Психология интересует его исключительно с позиций педагогической науки, которую он старается аргументировать как науку, базирующуюся в психологии, Гербарт желает обратить психологию в «механику взглядов». Подвергая внезапной критике психологию возможностей, которую до него сформировали британцы в ассоциациях, и предпринимает попытку внедрить в психологию способ точного рассмотрения. Данное стремление не увенчалось успехом, да и не имела никаких возможностей завершиться триумфом. Для этой цели, чтобы иметь возможность использовать точное рассмотрение в психологической науке и получить поистине общенаучное значение, нужны были, определенные исследования, которые спустя некоторое время, возникли в проекте психофизики и психофизиологии.

Литература:

1 Абрамова Ю. Г. Психология среды: источники и направления развития // Вопросы психологии. 1995. № 2.С. 130–136.

2 Клочко В. Е. Эволюция психологического мышления: этапы развития и закономерности усложнения // Сибирский психологический журнал.

3 Стоюхина Н. Ю. Проблемы изучения истории «провинциальной психологии» // Мир науки, культуры, образования. 2013. № 1 (38). С. 152–157.

4 Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса // Собрание сочинений. М., 1982. Т. 1. С. 291–486.

5 Алексеенко, И. С. (2006) Из истории историографии психологии // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 69. М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та. С. 131–141.

6 Теплов, Б. М. (1960) О некоторых общих вопросах разработки истории психологии // Вопросы психологии: материалы Второй Закавказской конференции психологов. Ереван.

7 Стоюхина Н. Ю. Проблемы изучения истории «провинциальной психологии» // Мир науки, культуры, образования. 2013. № 1 (38). С. 152–157.