Знакомясь с мысленными теоретическими наработками, освещающими общественно-политическую специфику далёкого прошлого, анализируя и непредвзято оценивая их, несложно заметить, что между государственно-властным развитием, которое происходило во времена Древнего мира, Средневековья и Возрождения, и государственно-созидающим идеологическим, существующим в то же время, как и между окружающей государственно-властной действительностью и, соответственно, духовным измерением теоретически обоснованного практического сознания субъектов государственного строительства указанной исторической эпохи, есть много общего, смежного — и об этом уже подчёркивалось в наших предыдущих публикациях [2; 3], — того, что корреспондируется, гармонично соотносится в общих чертах одно с другим. И это совсем не случайно, ведь и государственная власть как целостное синтетическое олицетворение множества реальных государственно-властных отношений, и идеология государственного строительства как суммарное образование имеющегося спектра государственно-созидающих идеологических социально-духовных отношений имеют от природы своеобразный причинный характер, в основе которого заложена причинная связь между субъектом государственной власти и её объектом (если речь идёт о государственно-властных отношениях), а также между политической формой общественного сознания и правосознанием (в случае государственно-созидающих идеологических отношений).
Так, конкретно-определённый формат государственно-созидающего идеологического взаимодействия, который воспроизводился в обозначенную эпоху, вместе с соответствующим течением, движением идеологии государственного строительства тех времён, которое осуществлялось путём одностороннего действия политического сознания на правосознание и ассиметричного обратного влияния правового сознания на политическое, соответствовал в целом наиболее общей тенденции развития государственно-властных отношений той поры: активизации легитимных односторонних действий субъекта государственной власти на её объект и нелегитимного обратного действия этого объекта на соответствующий властный субъект, которое проходило в стихийной форме [4, с. 143]. Причём вполне очевидно, что одностороннее действие субъекта на объект в государственно-властном развитии корреспондируется в целом с односторонним воздействием политического сознания на правосознание в государственно-созидающем идеологическом течении, движении, а характер обратного действия объекта государственной власти на её субъект — с характером обратного влияния правового сознания на политическое.
В связи с этим представляется вполне уместным уделить внимание в ходе нашего социально-философского анализа освещению специфики развития государственной власти, государственно-властной реальности поры Нового времени. Думается, что этот шаг поможет выяснить, наглядно представить и имеющиеся форматные линии государственно-созидающего идеологического взаимодействия, а вместе с тем развитие идеологии государственного строительства, начиная с XVII в. и включая начало, первую половину XIX в.
Напомним, что становление новой эпохи в развитии человечества, которой суждено было объединить в своих пределах сначала период Нового времени, а затем и Новейшего, отмечено, как известно, острыми противоречиями между общественными и индивидуально-групповыми интересами, ярко выраженным проявлением негативного социального начала властного феномена в жизнедеятельности передовых западноевропейских стран [4, с. 143–144]. Такое положение дел обусловливалось прежде всего распадом в странах Западной Европы феодальной формации, на смену которой с соответствующим уровнем развития производительных сил и производственных отношений с неизбежностью приходила капиталистическая формация. Формирование основ новых капиталистических отношений в том или ином государстве Западной Европы требовало нормативного, законодательного закрепления основополагающих прав, свобод человека, гражданина и, конечно же, демократических гарантий их обеспечения, а также развития и усовершенствования социально-экономических, политических, правовых институтов. На фоне этого особенно активно проявляла себя обратная связь между объектом и субъектом власти в государстве, детерминируя высокую меру интенсивности обратного действия объекта на субъект государственно-властных отношений, которое протекало в стихийной, произвольной, нелегитимной форме. Интенсивное нелегитимное обратное воздействие объекта государственной власти на её субъект в передовых странах периода Нового времени закономерно приводило к возникновению целого ряда буржуазных революций, среди которых уместно назвать Английскую революцию XVII в., Великую французскую революцию XVIII в., Американскую революцию, которая проходила практически одновременно с великими революционными событиями на старом континенте, во Франции, лишь на несколько лет опередив их. Названные революции в период Нового времени основали процесс легитимации обратного воздействия объекта государственной власти на её субъект, то есть общественно-политического признания, нормативного, законодательного закрепления права объекта государственно-властного отношения оказывать обратное действие, влиять на субъект этого отношения путём регламентированных демократических процедур, в частности, выборов. Данное право предусматривалось, прежде всего, в новых конституционных законодательных актах соответствующих буржуазных государств [1; 5], твёрдая государственно-властная поступь которых чётко фиксируется в указанное время.
С наступлением первых буржуазных революций были заложены основы представительному, республиканскому правлению, которое по мере своего развития обеспечивало участие широких слоёв населения в государственно-политической жизнедеятельности и делало возможным формирование и эволюционное продвижение республиканской государственности. В ведущих государствах человек и гражданин получил невиданные раньше в истории человечества политические права и гражданские свободы, что способствовало более полной реализации политического, правового (а вместе с тем и экономического) потенциала общества, а значит, обеспечивало стабильное развитие и усовершенствование политико-правовых и социально-экономичных институтов. В таких условиях процесс легитимации обратного воздействия объекта государственной власти на её субъект в период Нового времени протекал постепенно, зачастую завися от изменения политической формы правления (монархии или республики) в той или иной стране. Так, в указанный исторический период у целого ряда государственных образований (к примеру, во французском государстве) государственно-властные отношения развивались, с одной стороны, при монархической форме правления, путём активизации легитимных односторонних действий субъекта государственной власти на её объект и нелегитимного обратного воздействия соответствующего властного объекта на его субъект, осуществляемого стихийно, а с другой стороны, при республиканской форме, путём активизации легитимных односторонних действий субъекта власти в государстве на её объект и, соответственно, легитимного обратного воздействия объекта на субъект государственно-властного взаимодействия. Заметим, что развитию процесса легитимации обратного действия объекта на субъект государственной власти в то время способствовала активная деятельность широких слоёв населения в том или ином регионе мира, которая была направлена на борьбу за утверждение своих политических, социально-экономических прав и свобод, одновременно выступая неотъемлемой составной частью процесса буржуазного государственного строительства, активно набирающего обороты, особенно на рассвете XIX в. Яркие тому примеры — это и освободительная война в Латинской Америке, которая привела, как известно, к образованию ряда независимых государств в названной части мира западного полушария Земли, и лионские восстания рабочих во Франции, и восстания силезских ткачей в Германии, и знаменитое чартистское движение — чартизм в Англии, и наконец, наверное, самое главное — это буржуазно-демократические революции в Европе.
В целом же в период Нового времени развитие государственно-властного феномена, соответствующих владычествующих отношений происходило в соответствии с таким трендом, наиболее общей тенденцией: с одной стороны, активизация легитимных односторонних действий субъекта государственной власти на её объект как проявление односторонней связи между субъектом и объектом государственно-властного отношения, а с другой, — легитимация обратного воздействия объекта на субъект этой власти как проявление обратной связи между сторонами данного отношения. Отсюда следует, что в рассматриваемый период развитие государственно-властных отношений обусловливалось существующей объективно взаимосвязью между властным субъектом, имманентно присутствующим в государственной организации, и его объектом. И эта взаимосвязь с надлежащей необходимостью детерминировала общее движение, протекание, развитие данных отношений в обозначенное время путём активизации легитимных односторонних действий субъекта государственной власти на её объект и, соответственно, легитимации обратного воздействия такого объекта на его субъект.
Принимая во внимание то, что, во-первых, между государственно-властным развитием далекой древности, средних веков и государственно-созидающим идеологическим течением, поступательным движением тех времён была зафиксирована определенная общность (как, кстати, и вокруг государственно-властной действительности и идеологии государственного строительства той поры), во-вторых, одностороннее действие субъекта на объект в государственно-властном развитии корреспондируется в общей сложности с односторонним действием политического сознания на правосознание в государственно-созидающем идеологическом течении, движении, а характер обратного воздействия соответствующего властного объекта на его субъект — с характером обратного влияния правосознания на политическое сознание, и, наконец, в-третьих, практика обратного нелегитимного воздействия объекта на субъект государственной власти, которая осуществлялась в стихийной форме и имела место в государственно-властном развитии, соответствовала в общих чертах асимметричному обратному влиянию правового сознания на политическое в пределах государственно-созидающего идеологического взаимодействия, социально-духовного течения, которое нас интересует (как пример — Древний Восток) [3, с. 92], с одной стороны, а с другой, практика легитимных обратных действий объекта государственной власти на её субъект как составляющая государственно-властного взаимодействия соотносилась в целом с симметричным обратным влиянием правосознания на политическое сознание, которое выступало неотъемлемым фрагментом государственно-созидающего идеологического течения, продвижения (Классическая Греция, Римская республика) [2, с. 96], вполне правомерным будет резюмирующий концепт-тезис о том, что вышеназванному тренду развития государственно-властных отношений в период действия Нового времени отвечали две форматные линии обновлённого, в определённой степени более совершенного, чем прежде, государственно-созидающего идеологического взаимодействия, посредствам которого формировался конкретно-исторический (буржуазный) тип идеологии государственного строительства, происходил процесс её становления и развития: первая из них — это, безусловно, одностороннее действие политического сознания на правовое сознание, вторая же — это наращивание и утверждение симметричного обратного влияния правосознания на политическое сознание. Тут кристаллизируется дальнейший ракурс социально-философского поиска в данном направлении — осмысление буржуазной государственно-созидающей идеологической матрицы, которое бы концептуально развивало и подкрепляло упомянутый концепт-тезис.
Литература:
1. Еллинек Г. Конституции, их изменения и преобразования / Г. Еллинек. — СПб.: Право, 1907. — 93 с.
2. Краснокутський О. В. Особливість прояву взаємозв'язку політичної та правової свідомості в античну добу / О. В. Краснокутський // Схід: аналітично-інформаційний журнал. — 2014. — № 3 (129). — С. 91–98.
3. Краснокутський О. В. Особливість прояву взаємозв'язку політичної та правової свідомості — розвитку ідеології державотворення за часів Стародавнього Сходу / О. В. Краснокутський // Антропологічні виміри філософських досліджень: зб. наук. праць. — 2014. — Вип. 5. — С. 84–94.
4. Краснокутський О. В. Особливості розвитку державної влади на різних етапах історії: авторитарна та демократична моделі державного управління / О. В. Краснокутський // Культурологічний вісник: науково-теоретичний щорічник Ниж-ньої Наддніпрянщини. — 2008. — Вип. 21. — С. 139–145.
5. Лафитский В. И. Основы конституционного строя США / В. И. Лафитский. — М.: Норма, 1998. — 272 с.
