Преступления в сфере экономической деятельности как правовая категория: пробелы регулирования



В данной статье автором затрагивается проблема несовершенства правового регулирования Особенной части Уголовного кодекса РФ в части закрепления преступлений в сфере экономической деятельности. В результате анализа уголовного законодательства и современной научно-правовой доктрины, автором делается предложение о совершенствовании норм уголовного права.

Ключевые слова: преступления в сфере экономической деятельности, экономическая преступность.

In this article the author touches upon the problem of imperfection of legal regulation of the Special part of the Criminal code of the Russian Federation in terms of fixing crimes in the sphere of economic activity. As a result of the analysis of criminal legislation and modern scientific and legal doctrine, the author makes a proposal to improve the norms of criminal law.

Key words: crimes in the sphere of economic activity, economic criminality.

В действующей редакции Уголовного кодекса РФ преступления в сфере экономической деятельности размещены в 22 главе, которая включает 58 статей, закрепляющих уголовно-правовые составы от воспрепятствования предпринимательской деятельности и незаконного предпринимательства до отмывания незаконных доходов и контрабанды.

Нельзя не поддержать С. Р. Мажитову в том, что особый характер главы 22 УК РФ заключается в объединении слишком разнообразных по своему содержанию составов, которые охватывают чрезвычайно широкий перечень видовых объектов [9, с. 49]. Более того, считаем необходимым высказаться и в поддержку тех учёных, которых отметают, что такое широкое толкование преступлений в сфере экономической деятельности не способствует формированию единообразия к пониманию экономической преступности в современной доктрине [1, с. 37]. Именно это и объясняет существование различных подходов к пониманию экономической преступности в современной России, которые в свою очередь предполагают применение различных инструментов для её противодействия, на что указывает в своих исследованиях С. С. Горохова [2, с. 4].

Исторически это обусловлено тем, что в течение длительного периода времени экономическая преступность в отечественном законодательстве рассматривалось в контексте командно-административной или плановой экономической модели, которую выстраивали в советский период [3, с. 175]. При этом редакция действующего УК РФ принималась в 90-ые годы, когда рыночная экономическая система только формировалась, что и наложило свой отпечаток на уголовно-правовые нормы. Но активное внесение поправок в 22 главу УК РФ в течение последних десятилетий было проведено в отрыве от системного подхода без определения общего вектора государственной политики к экономической преступности, что и привело к появлению исследуемой в данной работе проблемы.

В отечественной правовой литературе относительно экономической преступности высказывается несколько точек зрения.

Во-первых, к числу экономических преступлений относятся преступления против собственности, хозяйственные преступления, а также корыстные преступления. Такой подход разделяет Н. А. Лопашенко [8, с. 29].

Во-вторых, экономическая преступность рассматривается как деяния, которые посягают на экономические отношения, то есть совокупность производственных отношений. В работах В. Н. Кужикова, Р. Л. Габдрахманова, М. В. Денисенко в частности обосновывается, что по этой причине не может быть отнесена к числу преступлений в экономической деятельности контрабанда [6, с. 23].

Третья позиция основана на особом субъекте экономической деятельности — предпринимателе, который и совершает экономические преступления в целях незаконного обогащения. Данное мнение высказывается в работах Д. А. Литвинова [7, с. 168]. Однако это препятствует отнесению к числу экономических таких преступлений, как воспрепятствование предпринимательской деятельности.

Рассмотрение данных вопросов сопряжено, как нам представляется, с выявлением общего для данной группы преступлений объекта, который и позволял бы их включить в одну главу. Действующие сегодня составы не позволяют говорить о единстве объекта, поскольку можно выделить несколько ключевых групп. Это связано с тем, что видовые объекты анализируемой группы преступлений соответствует чрезвычайно широкому кругу экономических отношений: например, внешнеэкономические отношения (контрабанда, незаконный экспорт, невозвращение культурных ценностей), коммерческие отношения (незаконное предпринимательство в любой форме (азартные игры, оборот алкогольной и иной продукции), ограничение конкуренции, незаконное получение кредита) и др.

Полагаем необходимым поддержать ряд исследователей, свидетельствующих о неудачной формулировке данной главы, поскольку понятие преступлений в экономической деятельности привело к необоснованному расширению первоначального представления законодателя о данной главе УК РФ [10, с. 105]. Данная формулировка слишком общая и абстрактная, что позволяет говорить и о возможности совершения в экономической сфере преступлений против трудовых прав или служебных преступления, как подлог, что, однако явно не вписывается в заложенный смысл данной формулировки. В этой связи является логичным предложение по сужению данного широкого наименования.

В современной научной литературе по данному вопросу встречается мнение, высказываемое А. Б. Коноваловой и И. Н. Мосечкиным, в основе которого представление о возможности декриминализации ряда деяний с переводом их в разряд административных правонарушений [4, с. 55]. Данными учеными обосновывается значение института административной преюдиции в борьбе с преступлениями в сфере экономической деятельности. Это обусловлено различными обстоятельствами, среди которых наибольшее значение имеют не столько юридические вопросы, сколько экономические: для развития предпринимательства и повышения инвестиционной привлекательности для бизнеса необходимо формирование более лояльного отношения к предпринимательству, которое представляет из себя деятельность осуществляемую на риск, что требует всесторонней государственной поддержки, в том числе и правовых гарантий защиты от минимального уголовного преследования. Это представляется важным аспектом с точки зрения экономического развития государства, однако не должно снижать планку защиты законных прав и свобод граждан.

Предлагаемый рядом исследователей вариант по переименованию преступления в экономической сфере в «предпринимательские преступления» [9, с. 52] представляется спорным, поскольку данная глава охватывает более широкий круг вопросов. Подтверждает это и статья 34 Конституции РФ, которая называет «предпринимательскую и иную экономическую деятельность». Поэтому в данном случае возможна речь только о выделении предпринимательских преступлений в отдельную главу, что является достаточно распространенной практикой в законодательстве зарубежных государств по данным В. П. Коняхина и Р. Г. Асланяна [5, с. 19], однако возникает вопрос о наименовании оставшейся группы преступлений.

Полагаем необходимым в этом контексте предложить компромиссный вариант.

Во-первых, переименовать главу 22 УК РФ в «Преступления против осуществления предпринимательской деятельности», в которой необходимо оставить все составы, которые касаются данного вопроса.

Во-вторых, выделить все иные составы в главу 22.1 УК РФ, которые назвать «Преступления против иных видов экономической деятельности».

В совокупности эти шаги дадут возможность решить те проблемные вопросы, которые были обозначены ранее.

Литература:

1. Буянский, С.Г., Саломасова, Е. Р. Оценка и прогноз развития экономической преступности в России / С. Г. Буянский, Е. Р. Саломасова // International scientific review. — 2015. — № 1 (2). — С. 36–41.
2. Горохова, С. С. Основные задачи государственной политики Российской Федерации в сфере обеспечения безопасности экономической деятельности / С. С. Горохова // Российская юстиция. — 2019. — № 4. — С. 2–5.
3. Зиновьев, И.Ф., Усеинова, Л. С. Экономическая преступность в Россиийской Федерации: динамические тенденции / И. Ф. Зиновьев, Л. С. Усеинова // Инновационная наука. — 2015. — № 6–1. — С. 171–175.
4. Коновалова, А.Б., Мосечкин, И. Н. О применении института административной преюдиции в борьбе с преступлениями в сфере экономической деятельности / А. Б. Коновалова, И. Н. Мосечкин // Безопасность бизнеса. — 2017. — № 6. — С. 50–56.
5. Коняхин, В.П., Асланян, Р. Г. Информация в структуре составов преступлений в сфере экономической деятельности (по законодательству Российской Федерации и иных государств) / В. П. Коняхин, Р. Г. Асланян // Международное уголовное право и международная юстиция. — 2019. — № 3. — С. 18–21.
6. Кужиков, В.Н., Габдрахманов, Р.Л., Денисенко, М. В. Уголовная политика по противодействию преступлениям в сфере экономической деятельности / В. Н. Кужиков, Р. Л. Габдрахманов, М. В. Денисенко // Российский следователь. — 2017. — № 1. — С. 21–25.
7. Литвинов, Д. А. Экономическая преступность как реальная угроза национальной безопасности России / Д. А. Литвинов // Вестник Воронежского института МВД России. — 2015. — № 1. — С. 164–171.
8. Лопашенко, Н. А. Преступления в сфере экономической деятельности: о руинах уголовного закона / Н. А. Лопашенко // Законы России: опыт, анализ, практика. — 2018. — № 2. — С. 27–35.
9. Мажитова, С. Р. О проблеме определения понятия «Экономическая преступность» («экономические преступления») / С. Р. Мажитова // Вестник Челябинского государственного университета. — 2011. — № 35. — С. 49–53.
10. Реутов, В. Е. Проблемы трактовки и исследования экономической преступности в России / В. Е. Реутов // Право и современные государства. — 2015. — № 2. — С. 103–112.