Допустимость и целесообразность признания носителя искусственного интеллекта субъектом правоотношений

Ключевые слова: искусственный интеллект, умный робот, правовое регулирование

При рассмотрении вопроса о допустимости признания умного робота субъектом правоотношений в первую очередь следует уточнить, что искусственный интеллект подразделяют на «сильный» и «слабый». Термин «сильный ИИ» был введен Джоном Серлом: «такая программа будет не просто моделью разума; она в буквальном смысле слова сама и будет разумом, в том же смысле, в котором человеческий разум — это разум» [10]. Таким образом, «сильный» ИИ — тот, который по своим когнитивным способностям схож с человеческими или превосходит их. Кроме того, он должен обладать автономностью и способностью к самообучению. «Слабый» искусственный интеллект не обладает универсальностью и способностью к формированию новых алгоритмов решения задач, реализуя лишь определенную часть функций человеческого интеллекта в определенной сфере [1]. Для рассмотрения вопроса о правовом регулировании представляет интерес именно сильный ИИ, так как слабый заведомо может рассматриваться лишь в качестве объекта правоотношений.

Несмотря на то, что ученые заинтересовались разработкой юнитов искусственного интеллекта еще в середине прошлого века, вопрос о необходимости разработки законодательного регулирования в этой сфере стал актуальным лишь в последнее время. Следует отметить особенность данного вопроса: юнит искусственного интеллекта («электронное лицо») потенциально может рассматриваться в качестве как субъекта, так и объекта правоотношений [2]. Например, между двумя физическими лицами может возникнуть правоотношение по поводу купли-продажи умного робота. В то же время в авторских правоотношениях робот уже на данный момент теоретически может выступать как субъект — автор или соавтор результата интеллектуальной деятельности [3].

На данный момент времени страны и межгосударственные объединения ставят перед собой задачу разработки правового регулирования в области искусственного интеллекта. Они разрабатывают законопроекты, принимают отдельные законы, регулирующие деятельность умных роботов, а также национальные стратегии развития искусственного интеллекта. Отдельно стоит упомянуть Европейский союз: в 2017 году ими был затронут вопрос о наделении искусственного интеллекта определенным кругом прав и обязанностей. Так, в Рекомендациях от Европарламента к Европейской Комиссии относительно норм гражданского права о робототехнике говорится о необходимости наделения умных роботов особым правовым статусом в долгосрочной перспективе: «таким образом, по меньшей мере наиболее продвинутые автономные роботы могут создаваться как электронные лица и нести ответственность за причиненный ущерб в тех случаях, когда они принимают решения автономно или иным образом самостоятельно взаимодействуют с третьими лицами» [11].

Предпосылки наделения особым правовым статусом существа, не относящегося к человеческому роду, заложены в российском законодательстве в части регулирования животных. Несмотря на то, что ст. 137 ГК РФ [4] относит их к объекту правоотношений, уголовное законодательство предусматривает наказание за жестокое обращение с ними. Кроме того, недавно вступил в силу федеральный закон «Об ответственном обращении с животными» [5], в статье 4 которого закреплен принцип отношения к животным «как к существам, способным испытывать эмоции и физические страдания».

По аналогии с защитой животных набирает популярность и решение этических вопросов в части робототехники. В Соединенных Штатах Америки есть прецедент по части защиты прав роботов. Так, в 1999 году было создано Общество за предотвращение жестокости в отношении роботов (ASPCR — American Society for the Prevention of Cruelty to Robots) [6], чья миссия «состоит в том, чтобы гарантировать права всех искусственно созданных разумных существ, широко известных, как «роботы» [12]. Еще более интересным является беспрецедентный кейс, произошедший в Саудовской Аравии: в 2017 году она стала первой страной, которая предоставила гражданство роботу [7].

Вышеприведенные примеры подтверждают тезис о всё большем проникновении технологий искусственного интеллекта в повседневную жизнь человечества. Из этого закономерным образом следует необходимость определения правового статуса умного робота и разработки правовых мер с целью недопущения негативных эффектов от бесконтрольного развития технологий ИИ. При этом важно соблюдать баланс, поскольку чрезмерное количество регулятивных норм может затормозить развитие киберфизических технологий.

Что касается вопроса о допустимости и целесообразности признания носителя ИИ субъектом правоотношений, то на данный момент времени, по моему мнению, ответ должен быть отрицательным. Ввиду того, что «электронное лицо» является принципиально новой категорией права, более уместно поэтапное его введение, с последующим анализом возможных ошибок и проработкой недочетов. В таком случае, к тому моменту времени, когда уровень технологий действительно потребует признания носителя ИИ в качестве субъекта, законодательство будет соответствовать веяниям времени. Правовое сознание граждан также будет готово к этому. Подобной точки зрения придерживаются такие российские исследователи, как В. А. Лаптев [8], В. П. Камышанский [9]. Так, В. П. Камышанский признает «практическую невозможность одномоментного обоснования целесообразности признания правоспособности носителя ИИ» [9, с.47]. По его мнению, на первом этапе ИИ может действовать в качестве представителя интересов физического лица. С течением же времени умные роботы потенциально могут быть признаны субъектами со специальной или ограниченной (в зависимости от степени развитости их нейронных сетей) дееспособностью. В. А. Лаптев приводит три этапа изменения правовой регламентации юнитов искусственного интеллекта. Согласно его работе, на первом этапе (ближайшие несколько десятков лет) роботы рассматриваются исключительно в качестве объектов права. На втором этапе (с середины и до конца XXI века) у них появляются некоторые свойства субъектов права. И, наконец, на третьем этапе (с начала XXII века) умный робот, по его мнению, будет признан субъектом права, действующим в киберфизическом пространстве. Данный подход целесообразен, однако подход к периодизации кажется достаточно неоднозначным, поскольку практически невозможно спрогнозировать развитие технологий ИИ (и, как следствие, законодательства, его регулирующего) на век вперед.

Подводя итог вышесказанному в этой главе, можно увидеть, что не только исследователи в области искусственного интеллекта, но и некоторые законодатели (представители Европарламента) признают необходимость наделения умных роботов правосубъектностью. Однако все они сходятся во мнении, что на данный момент искусственный интеллект не обладает такой степенью универсальности и автономности, чтобы быть признанным действительным участником правоотношений, и данный вопрос рассматривается лишь в долгосрочной перспективе. Так, в настоящий момент времени сильный ИИ рассматривается лишь в качестве гипотетической категории: ученые и разработчики еще не обладают достаточным уровнем технологического оснащения и знаний в данной сфере. Однако ввиду повышенного интереса и существенного финансирования как со стороны крупных фирм, так и со стороны государства, можно говорить о том, что его появление является ожидаемым и востребованным. Некоторые существующие носители ИИ уже имеют способность к самообучению и становятся всё более автономными и универсальными, поэтому можно предполагать, что появление сильного искусственного интеллекта уже не за горами. Так это или нет — покажет время.

1. Малышева Д. С., Касимов А. В. Технические и философские основания для создания сильного искусственного интеллекта (часть I) // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Культура. История. Философия. Право. — 2016. — № 3. — С. 75–85.
2. Bowyer K. Robot rights: at what point should an intelligent machine be considered a “person”? [Электронный ресурс] // URL: https://techxplore.com/news/2017–02-robot-rights-intelligent-machine-person.html
3. Как искусственный интеллект создаёт искусство не хуже любого из нас [Электронный ресурс] // URL: https://www.buro247.ru/technology/cases/28-feb-2019-ai-creating-art.html
4. «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)" от 30.11.1994 № 51-ФЗ, СЗ РФ 05.12.1994, № 32, ст. 3301
5. СЗ РФ, 31.12.2018, № 53, ст. 8424.
6. Goldhill O. There’s an organization devoted to fighting for robot rights [Электронный ресурс] // URL: https://qz.com/1589768/theres-an-organization-devoted-to-fighting-for-robot-rights/
7. Саудовская Аравия первой в мире предоставила гражданство роботу [Электронный ресурс] // URL: https://www.kommersant.ru/doc/3450054
8. Лаптев В. А. Понятие искусственного интеллекта и юридическая ответственность за его работу // Право. Журнал Высшей школы экономики. № 2. 2019. С. 79–102.
9. Камышанский В. П. Понятие и правовой статус носителя искусственного интеллекта // Власть закона. № 1. 2019. С. 42–50.
10. Серл Д. Разум мозга – компьютерная программа? // В мире науки. – 1990. – № 3 [Электронный ресурс]. – URL: http://www.raai.org/library/books/sirl/ai.html
11. Report with Recommendations to the Commission on Civil Law Rules on Robotics. 2015/2103 (INL) // European Parliament. URL: https://www.europarl.europa.eu/doceo/document/A-8-2017-0005_EN.html
12. The American Society for the Prevention of Cruelty to Robots [Электронный ресурс] // URL: http://www.aspcr.com/newcss_rights.html