В цикле К. С. Льюиса «Хроники Нарнии» представлено множество персонажей, заимствованных из различных мифологий. К ним относятся гномы, кентавры, наяды и дриады, нимфы, драконы, наконец, сатиры и фавны.
Их появление в произведении не случайно. Несмотря на то, что «миф как литературная форма ушел в прошлое, как форма мысли миф продолжает жить и влиять на художественный процесс XX века» [6, c. 11] (а «Хроники Нарнии» создавались и публиковались в 1950–1956 годах). Как отмечает Т. А. Шарыпина, именно в XX веке «вновь вырабатывается вид сознательного, индивидуально-рефлектирующего отношения к мифологии» [6, c. 22]. Исследовательница выделяет также несколько типов организации сюжета на основе мифологии, и один из них — «смешение мифов различных времен и народов в сочетании с опытом собственной мифологизации и фантастикой» [6, c. 22] — характеризует произведения К. С. Льюиса. С одной стороны, автор действительно творит собственный миф, историю о несуществующей стране от ее возникновения до исчезновения, с другой стороны, вводит известные мифологические образы. К сказанному следует добавить, что их включение в повествование является одним из способов создания сказочного пространства; данные персонажи указывают на то, что действие происходит в вымышленном мире.
Если же вести речь о конкретном образе — фавне, — то его появление в «Хрониках Нарнии» также подготовлено предшествующей традицией: ранее данный персонаж возникал в детской литературе XX века. Пан является лесным божеством в сказке «Ветер в ивах» (1908) шотландского писателя К. Грэма.
В «Хрониках Нарнии» фавну отводится куда более скромная роль по сравнению с Паном К. Грэма; данный персонаж второстепенный: он появляется как непосредственный участник событий в пяти частях цикла, а в «Племяннике чародея» и «Покорителе зари» лишь один раз упоминается в ряду других существ. Однако данный образ, безусловно, важен с точки зрения композиции и, прежде всего, замысла произведения. Стимулом для написания «Хроник Нарнии», по словам К. С. Льюиса, было именно видение фавна с зонтиком в заснеженном лесу: «Все семь книг о Нарнии и три фантастические повести начались с мысленных образов. Сперва историй не было, были просто картинки. «Лев» начался с такой: Фавн под зонтиком идет по заснеженному лесу с пакетами в руках» [2, c. 411]. Как представляется, рассматриваемый образ претерпевает значительные трансформации по сравнению со своим мифологическим прототипом.
Прежде всего, необходимо остановиться на происхождении данного героя. Фавны — существа римской мифологии. И латинизированные имена фавнов в «Хрониках Нарнии»: Тумнус, Ментиус, Обентиус, Думнус — отражают их принадлежность к итальянской культуре, той мифологии, откуда они были заимствованы [8, с. 46].
Сами древние римляне, в свою очередь, переняли данный образ у древних греков; фавн отождествлялся с сатиром и Паном. Однако в произведении К. С. Льюиса сатиры сосуществуют с фавнами, при перечислении их названия следуют либо через запятую, либо через союз «или» («фавны или сатиры», в оригинале: «fauns and satyrs»). На первый взгляд, если следовать мифологическим представлениям, логично было бы оставить в тексте или фавнов, или сатиров, однако разделение существ было предпринято К. С. Льюисом намеренно. Известный писатель Дж.Р. Р. Толкин, друг К. С. Льюиса, укорял его в том, что он чересчур сильно искажает традиционные мифологические образы [9, c. 170], а потому наряду с измененными фавнами К. С. Льюис ввел в произведение достаточно традиционных сатиров.
Сатиры в цикле лишены имен (за исключением одного — Регла) и реплик, они незначительно влияют на события, являются эпизодическими персонажами и нужны для того, чтобы подчеркнуть особую роль героев второстепенных — родственных фавнов (в первую очередь мистера Тумнуса). Фавны взаимодействуют с главными героями, помогают им, участвуют в диалогах и, как было отмечено выше, наделены именами.
Внешность фавнов в «Хрониках Нарнии» соответствует их изображениям в ранний период античности. В то время данные создания представлялись полулюдьми-полукозлами. Именно так описывается мистер Тумнус: «Верхняя часть его тела была человеческой, а ноги, покрытые черной блестящей шерстью, были козлиные, с копытцами внизу» [1, c. 13]. Сатиры, которых автор ни разу не описывает подробно, чтобы лишний раз подчеркнуть значимость фавнов, также являются наполовину животными, что можно установить по одной из деталей: «Двор переливался теперь всеми цветами радуги: глянцевито-каштановые бока кентавров, синие рога единорогов, <…> красновато-коричневая шерсть собак и сатиров, желтые чулки и алые колпачки гномов…» [1, с. 107] При этом внешность сатиров сравнивается с обликом животных: «Пришли пять сатиров, рыжие, как лисы» [1, с. 265], — чего никогда не допускается при описании фавнов. Следовательно, можно говорить о том, что фавны более человечны, что отличает их как от сатиров, так и от своего мифологического прообраза.
Кроме того, в описание мистера Тумнуса включены и две современные бытовые детали, свидетельствующие об антропоморфности существа, — зонтик и шарф. Традиционно зонтик считается волшебным предметом; так, данный предмет является атрибутом Оле-Лукойе, героя одноименной сказки Г. Х. Андерсена, а также чудесным средством передвижения Мэри Поппинс. Но само по себе совмещение несовместимого: мифологического полуживотного и обыденных вещей — коррелирует с образом кролика в жилетке и при часах из произведения Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес» [8, с. 47]. Следовательно, можно говорить о том, что «Хроники Нарнии» являются образцом игровой прозы, для которой характерно сочетание в одном времени, или пространстве, или образе различных уровней культуры [7] — в данном случае мифологического и современного, бытового.
Точно так же представлено жилище фавна. По мифологическим представлениям, эти персонажи жили в пещерах или гротах; также их можно было встретить в лесу. И действительно: в «Хрониках Нарнии» сатиры, приближенные к животным, обычно появляются, когда герои находятся в чаще. Фавны же, как можно понять из описания жилища Мистера Тумнуса, обитают в пещерах, однако здесь тоже возникают знакомые всем вещи, далекие от мифологии: ковер, кресла, стол, буфет, т. е. пещера больше похожа на хижину. Таким образом, дом и обитатель соответствуют друг другу: в традиционное мифологическое пространство вводятся бытовые предметы.
Следует остановиться на книгах мистера Тумнуса и их названиях: «Жизнь и письма Силена», «Нимфы и их обычаи», «Исследование распространенных легенд», «Является ли Человек мифом». С одной стороны, за счет них выстраивается связь с мифологией: так, Силен тоже был лесным божеством, с которым отождествлялись фавны; нимфы были возлюбленными фавнов; людей, по мифологическим представлениям, фавны избегали; легенды — те истории, из которых можно узнать о существовании фавнов. С другой стороны, заметна ирония по отношению к описываемому: во-первых, в связи с тем, что названия книг напоминают современные, а во-вторых, из-за того, что фавн, и без того существо мифологическое, обращается к сочинениям на соответствующие темы.
По поверьям, «фавн считался лукавым духом, воровавшим детей, посылавшим болезни и кошмары. <…> вступал в связь со всеми животными и соблазнял женщин» [5, с. 556]. Фавны изображались «ленивыми, похотливыми, часто полупьяными» [4, c. 183]. «Они вели праздную беззаботную жизнь, бродили по лесам, водили веселые хороводы с нимфами и менадами» [3, c. 281]. Атрибутами фавнов и сатиров являются флейты, на которых они играют, тирсы, сосуды с вином. По сравнению с перечисленным в «Хрониках Нарнии», как произведении, предназначенном, прежде всего, для детей, отсутствуют какие-либо детали, связанные с похотливостью фавнов. Конкретного указания на пьянство также нет, однако во время пиров персонажи пьют вино, а веселье, царящее во время праздника Вакха и Силена, оказывается диким, необузданным и даже устрашающим. Как говорит Сьюзен, «я бы не чувствовала себя в безопасности с Вакхом и его дикими девушками, если бы встретила их без Аслана» [1, с. 308].
Самих фавнов остерегаться не следует. В отличие от мифологического прототипа мистер Тумнус не ворует детей: подобная черта привнесена извне, он должен был украсть Люси по приказу Белой Колдуньи, однако отпускает девочку, проявляя, таким образом, великодушие. Кроме того, данный поступок иллюстрирует одну из важнейших христианских добродетелей — милосердие.
В мифах фавны изображались веселыми божествами, однако в «Хрониках Нарнии» явлен не просто тип, а образ: мистер Тумнус наделен индивидуальными чертами, характер героя рисуется глубже по сравнению с мифологическими представлениями, а потому в одной из сцен фавн изображен печальным: «Карие глаза фавна наполнились слезами, затем слезы покатились у него по щекам, закапали с кончика носа, и наконец он закрыл лицо руками и заплакал в голос» [1, c. 17]. Также фавны не избегают людей, не пугают их, они цивилизованны и ведут степенный образ жизни, например, являются придворными, помощниками королей.
Античные фавны были способны давать предсказания. В «Хрониках Нарнии» фавны не являются провидцами, но роль, которую выполняет мистер Тумнус в повести «Конь и его мальчик», может быть соотнесена с этой функцией. Сьюзен не желает становиться женой королевича Рабадаша, а это означает, что нарнийцы станут пленниками тархистанцев. Мистер Тумнус предлагает устроить на корабле пир для правителя и под видом подготовки праздника уплыть в Нарнию. Его поведение, когда он размышляет над советом, походит на озарение или прозрение: «Король Эдмунд вдруг увидел, что фавн, сжав руками голову, раскачивается, как от боли» [1, с. 153].
Переходя к разговору о сатирах, следует сказать, что они в «Хрониках Нарнии» более агрессивны, чем соответствуют сатирам мифологическим; одного из них мы встречаем среди тех нарнийцев, которые ополчились на короля Тириана в «Последней битве». Однако в тексте имеется упоминание о том, что маленькие сатиры учатся в школах, а значит, К. С. Льюис вновь связывает мифологию с современностью.
В остальном же фавны и сатиры соответствуют мифологическим прообразам. Они также играют на флейтах: «Обычно в Нарнии ночью шумно: то еж желает кому-то доброй ночи, то сова кричит над головой, то далекий звук флейты сообщает о плясках фавнов» [2, с. 252]. Любовь к танцам заложена в их природе: «Фавны считали, что лучше всего начать [совет] с торжественного танца» [1, с. 266]. Они вместе с нимфами входят в свиту Вакха и Силена.
В качестве итога можно привести слова Дж. Харрисон о том, что К. С. Льюис «приручает», «одомашнивает» мифологию [10, с. 1], и она становится понятной для детского сознания. Фавны в «Хрониках Нарнии» спокойны, культурны, цивилизованны в отличие от мифологических божеств; игровое начало произведения проявляется в том, что мифологическое существо или помещается в бытовую обстановку, или в его облике присутствуют бытовые детали. Для того чтобы подчеркнуть необычность фавнов и сохранить более прочную связь с мифом, К. С. Льюис вводит традиционных сатиров — более диких и агрессивных.
Литература:
- Льюис, К. С. Собрание сочинений. В 8 т. Т. 5. Лев, колдунья и платяной шкаф. Конь и его мальчик. Принц Каспиан. «Покоритель Зари», или плавание на край света / Пер. с англ.: Г. Островская, Н. Трауберг и др. — М.: Фонд о. Александра Меня; СПб.: Библия для всех, 1999. — 480 с.
- Льюис, К. С. Собрание сочинений. В 8 т. Т. 6. Серебряное кресло. Племянник чародея. Последняя битва. Письма детям. Статьи о Нарнии / Пер. с англ.: Н. Трауберг и др. — М.: Фонд о. Александра Меня; СПб.: Библия для всех, 2000. — 432 с.
- Абгунов, М. Античные мифы и легенды. Мифологический словарь / М. Абгунов. — М.: МИКИС, 1994. — 368 с.
- Мифологический словарь / Гл. ред. М. Н. Ботвинник. — Минск: Университетское, 1989. — 255 с.
- Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. / Гл. ред. С. А. Токарев. — М.: Советская энциклопедия, 1992. — Т. 2. К — Я. — 719 с.
- Шарыпина, Т. А. Проблемы мифологизации в зарубежной литературе XIX-XX вв.: Материалы спецкурс. — Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1995. — 114 с.
- Штейнман, М. А. Поэтика английской иносказательной прозы XX века: Дж.Р. Р. Толкиен и К. С. Льюис: Автореф. дис. …. канд. наук: 10.01.05 / Штейнман Мария Александровна. — М., 2000. — 24 с.
- Brown, D. Inside Narnia: A Guide to Exploring The Lion, the Witch and the Wardrobe. — London: Baker Books, 2005. — 256 p.
- Hardy, E. B. Milton, Spenser and the Chronicles of Narnia: Literary Sources for the C. S. Lewis Novels. — Jefferson, London: McFarland & Co, 2007. — 188 p.
- Harrisson, J. The Domestication of Classical Mythology in the Chronicles of Narnia // New Voices in Classical Reception Studies, 2010. — N 5. — P. 1–13.
