Взаимосвязь определений «представитель» и «оказание юридической помощи» в гражданском процессе



Определение роли и места представителя в современном российском гражданском процессе невозможно без проведения анализа и сопоставления таких юридических терминов, как «представительство» и «оказание юридической помощи». В настоящее время в российском гражданском процессе возникает необходимость конкретизации правового положения представителя, который в некоторых случаях выступает как один из обязательных участников состязательного процесса.

В ходе анализа правового статуса лиц в гражданском процессе, Р. Е. Гукасян обращает особое внимание на то, что представительство базируется на соотношении понятий «носитель интересов» и «выразитель интересов» [1]. Под выразителем интересов мы понимаем лицо, действующее с целью получения блага носителем некоторых материальных интересов, и именно поэтому представитель всегда действует в защиту интересов и прав других лиц.

Мы полагаем, что данная правовая концепция служит неким основанием для формирования законодательства в части определения правового положения представителя в гражданском судопроизводстве Российской Федерации. В частности, нормы ГПК РФ определяют такие правовые понятия как законное и добровольное представительство, а также содержат положения о правах и обязанностях представителя. В силу законодательства данная роль понимается, как деятельность одного лица, осуществляемая в интересах другого, на основании предоставленных ему от имени представляемого полномочий в суде [2].

Следует отметить, что до судебной реформы, проведенной в 1864 году, понятия «представительство» и «юридическая помощь» являлись тождественными. Согласно процессуальному законодательству того времени представителем по гражданским делам мог быть только специально определенный круг лиц, оказывающий таковую помощь. В процессуальном законодательстве Российской империи представитель в гражданских делах был обязательным элементом процесса, а судебные представители являлись классом лиц, профессионально занимающихся судебным правозаступничеством и представительством [3]. А само представительство понималось как «отношение, в силу которого действия одного лица обязательны для другого лица, вместо которого он действует» [4]. При чем назначение представительства представлялось следующим образом. Во-первых, представители должны быть органами правосудия и действовать независимо от представляемых ими частных лиц, а также руководствоваться интересами общества и права. Во-вторых, они обязаны защищать интересы своих доверителей для достижения намеченных ими целей, которые иногда могут идти вразрез с требованиями правды и справедливости [5]. В работах ученых процессуалистов конца XIX — начала XX вв. нередко можно найти указание на то, что непосредственное содействие правосудию оказывает представитель, который в суде является правозаступником представляемого лица [6].

Так, известный русский и польский цивилист Е. В. Васьковский отмечал, что, независимо от того, что в гражданском процессе происходит борьба исключительно частных интересов отдельных лиц, тем не менее государство, незаинтересованное непосредственно в победе одного из них обязано исключить из такой борьбы насилие и самоуправство, предоставив им возможности для законной защиты своих прав. С этой целью создаются судебные учреждения и формируется класс лиц, специально подготовленных к участию в судебных делах, имеющих своей задачей защиту чужих интересов и прав, и являющихся одновременно элементом судебной организации наряду с прокуратурой [7].

В дореволюционной науке разграничивались понятия «представительство» и «правозаступничество». Так, правозаступничество осуществляли лица, оказывающие юридическую помощь на профессиональной основе. Упомянутый Е. В. Васьковский, рассматривая различия между названными выше понятиями, указывал на то, что они обусловлены различными потребностями: «правозаступничество и судебное представительство различаются как по юридическому характеру, так и по социальному значению» [8]. Указанная позиция опиралась на то, что законодательство того периода признавало в качестве процессуального представительства присяжных и частных поверенных, в то время как иные лица могли исполнять функции поверенных лишь в предусмотренных законом случаях.

Новый этап развития системы процессуальных отношений, характеризующийся сломом предыдущей, берет свое начало после октября 1917 года. Так, согласно Декрету о суде № 2, принятому ВЦИК 18 февраля 1918 года, в целях поддержания защиты и обвинения, а также оказания населению юридической помощи предусматривалось создание правозаступников при местных Советах коллегий. Принятый в 1923 г. ГПК РСФСР содержал ряд противоречий, связанных с темой представительства, в частности, в соответствии с указанным Кодексом существовало неоднозначное понимание роли представительства, связанное с тем, что указанный кодекс не относил представителей к лицам, участвующим в деле. И впоследствии гражданское процессуальное законодательство придерживалось заданной парадигмы действий, ответственность представителя оставалась неопределенной, круг субъектов, выступающих в качестве возможных представителей, определялся самостоятельно стороной, в качестве представителя имело возможность выступать любое дееспособное лицо, кроме некоторых должностных лиц. Таким образом, указанный порядок затруднил определение конкретного объема прав и обязанностей судебного представителя.

В гражданском процессуальном законодательстве того периода отсутствовало разделение понятий представителя стороны в судебном разбирательстве и лица, оказывающего указанной стороне юридическую помощь. Так, понятие представительства соединяло в себе права и полномочия как материально-правового, так и процессуально-правового характера. При этом, роль представителя в гражданском процессе оказалась вторичной и несущественной. Данное положение было внедрено и в процессуальную деятельность суда, нацеленного на установление объективной истины по делу, ссылка на которую исчезла из текста ГПК РСФСР 1964 года лишь после внесения в него изменений в 1995 году [9]. Необходимость установления объективной истины по делу полагало необходимым личное присутствие и участие сторон в судебном разбирательстве. При данном подходе представитель воспринимался как необязательный элемент гражданского судопроизводства. Однако, при всем при этом, следует заметить, что наука гражданского процессуального права на данном этапе продолжала сохранять и приумножать правовые традиции о самостоятельности такого процессуального института как судебное представительство.

Таким образом, именно сохранение существовавшей ранее правовой традиции в качестве научной доктрины и привело к тому, что в новый ГПК РСФСР 1964 г. были внесены значительные изменения в части правового положения представителя в гражданском судебном процессе. В том числе были уточнены права представителя и порядок реализации и оформления его полномочий, вместе с тем, представитель по-прежнему не относился к числу лиц, участвующих в деле, а рассматривался только как выразитель интересов лица.

Новый этап совершенствования гражданского процессуального законодательства был запущен принятием в 2002 году нового Гражданского процессуального кодекса РФ, это было связано с изменением взглядов на проблематику судебного представительства. Свою точку зрения на счет института судебного представительства выразила С. Н. Федулова, которая считает, что круг лиц, имеющих отношение к судебному представительству, в соответствии с принятым в 2002 году нормативным правовым актом, изменился [10]. Данное обстоятельство коснулось, в первую очередь, юридических и физических лиц, которые имеют право на обращение в суд в защиту чужих прав и интересов. По ее мнению, лица, защищающие чужой интерес, и судебные представители — это две различные категории. С данной точкой зрения согласилась И. А. Табак [11], считающая, что необходимо разграничивать лиц, участвующих в деле, и участников судопроизводства, действующих в защиту прав, свобод и законных интересов таких лиц, которыми являются прокурор, а также лица, которые выступают в защиту чужих прав и интересов. Основываясь на данном подходе, предлагалось выделить в самостоятельную категорию судебных представителей. Похожую позицию высказывает также Е. Г. Тарло, выражая мнение, что судебный представитель является самостоятельным субъектом гражданского судопроизводства [12]. Вместе с тем С. Н. Абрамов считает, что представители, действуя от имени доверителей и в их интересах не являются субъектами гражданско-процессуальных отношений, а отношения представителя с доверителем не могут считаться процессуальными [13]. Иную точку зрения по рассматриваемому вопросу имеет Я. Е. Кулишенко, которая выражается в том, что представитель в гражданском судебном процессе действует в интересах лица и наряду с ним. В данном случае реализуется формула, означающая правомерность действий судебного представителя процессуального характера, совершаемых в пределах установленных полномочий в отношении суда и направленных на достижение конкретных правовых результатов для представляемого [14]. В определенной степени такая точка зрения идентична правовой позиции, закрепленной в дореволюционных Судебных уставах 1864 г., согласно с которой представитель реализует принадлежащие «тяжущемуся» права, а юридические последствия его действий падают на самого «тяжущегося» [15].

Теоретического переосмысления требуют изменения, внесенные в последние годы в гражданское процессуальное законодательство, это касается и перечня лиц, способных выступать в гражданских процессуальных отношениях в качестве судебных представителей. Таковыми являются, в частности, приемные родители, правовое положение которых отлично от положения попечителя и опекуна, однако по отношению к ребенку, принятому на воспитание, они обладают правами и обязанностями указанных лиц, а также доверительный управляющий в отношении защиты имущественных прав выгодоприобретателя, если доверительное управление было учреждено в силу закона. В ГПК РФ введена статья 50, установившая процедуру назначения адвоката ответчику, место жительства которого неизвестно, а также в других случаях.

В иностранной науке, в частности в европейской науке также имеются различные мнения о месте и роли адвоката и представителя. Авторы книги «Цивилистические правовые традиции под вопросом (по поводу докладов Doing Business Всемирного банка)» обращают внимание на происходящие деформации в существующих в нашем мире юридических профессиях как очевидный результат установления рыночной идеологии. Рассуждая об адвокатах, авторы книги высказали наблюдение, что они перестали рассматриваться исключительно как лица, содействующие осуществлению правосудия, и все чаще вступают в конкурентную борьбу с другими юридическими профессиями, отбивают друг у друга клиентов и долю на рынке, а также строят друг другу козни в судебных процессах [16].

Гражданское процессуальное законодательство России нуждается в формировании таких важных понятий, как «представитель по гражданским делам» и «судебный представитель в гражданском процессе». На наш взгляд, это даст возможность полностью определиться с правовым положением и местом представителя, замещающего лицо в судебном процессе, и лицом, оказывающим юридическую помощь и дает консультации по делу. По нашему мнению, лицо, оказывающее юридическую помощь, правильнее называть в гражданском судопроизводстве правозаступником либо помощником, при этом сохранив категорию лиц, именуемых представителями. Существование двух различных категорий представителей в суде нельзя назвать принципиально новым положением, подобное можно встретить в Гражданском процессуальном уложении Германии, в котором вопрос, касающийся процессуального представительства, входит в часть уложения «Стороны», а статусу такого представителя посвящено пятнадцать статей. В указанном документе перечислены различные виды представителей, а том числе адвокаты, помощники сторон и уполномоченные лица, каждый из которых обладает отдельным процессуальным статусом [17].

Представителя по гражданским делам следует воспринимать как полноценную замену лица, участвующего в деле. Лицу, оказывающему квалифицированную юридическую помощь, следует выступать в деле в качестве правозаступника, которым может быть адвокат или юрист, как, например, это предусмотрено в Федеральном конституционном законе от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» [18]. Так, в статье 53 указанного закона среди представителей стороны по должности в Конституционном Суде РФ, могут быть в том числе адвокаты, а также лица, имеющие ученую степень по юридической специальности.

В действующее российское гражданское процессуальное законодательство мы полагаем целесообразным внести институт ответственности судебного представителя по гражданским делам, а также соответствующие положения о прядке оплаты услуг по оказанию квалифицированной юридической помощи. На наш взгляд, институт гражданского процессуального представительства нуждается в обновленной видовой классификации, учитывающей разделение на два института: институт представительства и институт оказания квалифицированной юридической помощи (правозаступничества). В то же время, представительство необходимо разделить на законное и договорное, а правозаступничество — на обязательное (бесплатное) и оказываемое в частном порядке (платное).

Законодательное разграничение правозаступничества и представительства позволит выполнить задачу гарантированного оказания гражданам квалифицированной юридической помощи, что создаст предпосылки для постепенного внедрения адвокатской монополии в гражданском процессе. При этом подобные преобразования необходимо проводить поэтапно. Так, в соответствии с положениями Гражданского процессуального кодекса РФ одним из оснований для отмены решения суда в кассационном порядке является неверное применение норм материального либо процессуального права, а для его отмены в надзорной инстанции — существенное нарушение указанных норм. Для выявления нарушений норм права или их неправильного применения требуются наличие специальных знаний, а для участия в суде второй или третьей инстанции — опыт такового участия. Данными качествами должны обладать лица, подтвердившие в установленном законом порядке свою квалификацию, при этом к лицам, участвующим в деле в указанных судебных инстанциях, на законодательном уровне должны быть закреплены специальные требования, к примеру членство в адвокатской коллегии, сдача специализированных экзаменов или наличие у лица ученой степени по юридической специальности.

На начальном этапе реформирования института судебного представительства для участия в суде первой инстанции может быть достаточно наличия у правозаступника высшего юридического образования, а в последующем возможно ужесточение предъявляемых требований к участвующим в судебном разбирательстве лицам. Введение особых требований к лицам, оказывающим квалифицированные юридические услуги, в зависимости от уровня судебной инстанции, позволит постепенно приступить к реализации конституционных гарантий о предоставлении права гражданам на получение квалифицированной юридической помощи.

Таким образом, в нашей стране имеется потребность в развитом институте судебных представителей, защищающих чужие права и интересы в суде. Реализация данной потребности позволит сделать отправление правосудия более успешным, а определение статуса судебных представителей в гражданском процессе и предъявляемых к ним требований будет способствовать реализации конституционного права граждан на судебную защиту.

Литература:

1. Гукасян, Р. Е. Избранные труды по гражданскому процессу. М., 2016. С. 439.
2. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. В. М. Жуйкова, М. К. Треушникова. М., 2016. С. 176.
3. См.: Гражданский процесс: хрестоматия / под ред. М. К. Треушникова. М., 2007. С. 333.
4. Е. А.Нефедьев, Учебник русского гражданского судопроизводства. Краснодар, 2010. С. 160.
5. Гражданский процесс: хрестоматия / под ред. М. К. Треушникова. М., 2010. С. 320.
6. См.: С. А. Халатов, Представительство в гражданском и арбитражном процессе. М., 2014. С. 44–49.
7. См.: Гражданский процесс: хрестоматия / под ред. М. К. Треушникова. М., 2007. С. 328–330.
8. Васьковский, Е. В. Указ. соч. С. 79.
9. Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в Гражданский процессуальный кодекс РСФСР» от 30 ноября 1995 г. № 189-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 1995. № 49. Ст. 4696.
10. См.: Федулова, С. Н. Субъекты гражданского процесса: понятие и виды // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Право. 2007. № 4. С. 43–56. 12 См.: Табак, И. А. Новое положение судебного представителя в гражданском судопроизводстве: дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. С. 196.
11. См.: Тарло, Е. Г. Профессиональное представительство в суде. М., 2010. С. 134.
12. См.: Гражданский процесс: хрестоматия / под ред. М. К. Треушникова. М., С. 272.
13. См.: Я. Е. Кулишенко, Понятие и особенности института судебного представительства // Научные труды II Всероссийского съезда (национального конгресса) по медицинскому праву: сб. ст. / под ред. Ю. Д. Сергеева. М., 2005. С. 122.
14. Е. В. Васьковский, Указ. соч. С. 203.
15. Ф. Барьер, Цивилистические правовые традиции под вопросом (по поводу докладов Doing Business Всемирного банка). М., 2007. С. 161.
16. Постановление Конституционного Суда РФ «По делу о проверке конституционности части 5 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Государственного Собрания — Курултая Республики Башкортостан, Губернатора Ярославской области, Арбитражного суда Красноярского края, жалобами ряда организаций и граждан» от 16 июля 2004 г. № 15-П // Собр. законодательства РФ. 2004. № 31. Ст. 3282.
17. Представительство социалистических организаций в суде и арбитраже: учеб. пособие. Свердловск, 1981. С. 7.
18. Собрание законодательства РФ. 1994. № 13. Ст. 1447.