Цифровая трансформация общества, наряду с несомненными благами, породила новые, специфические формы посягательств на права и законные интересы личности. Пространство сети «Интернет», характеризующееся трансграничностью, анонимностью и высокой скоростью распространения информации, стало средой для возникновения и масштабирования таких деструктивных явлений, как кибербуллинг, доксинг и несанкционированное распространение приватных визуальных материалов. Эти деяния напрямую затрагивают конституционно защищаемые блага: достоинство личности (ст. 21 Конституции РФ), честь и доброе имя (ст. 23 Конституции РФ), неприкосновенность частной жизни (ст. 24 Конституции РФ), а также право на личную безопасность [1]. В отличие от традиционных форм оскорбления или нарушения тайны, цифровой характер данных правонарушений существенно осложняет их юридическую квалификацию, доказывание и пресечение. Уголовное право, в силу принципа ultima ratio, реагирует лишь на наиболее общественно опасные проявления (например, истязание или доведение до самоубийства, связанные с систематическим унижением). Административное же право, обладающее свойствами оперативности и распространенности, призвано стать основным инструментом противодействия широкому спектру подобных нарушений в повседневной жизни. Однако действующий Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ) не содержит специальных составов, непосредственно описывающих кибербуллинг или доксинг, что вынуждает правоприменителей использовать традиционные нормы по аналогии. Актуальность настоящего исследования обусловлена необходимостью системного анализа возможностей и пределов административно-правового реагирования на цифровые угрозы личности, выявления пробелов в законодательстве и формирования научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию правоприменительной практики.

Кибербуллинг, доксинг и несанкционированная съемка представляют собой комплексные правонарушения, посягающие на совокупность общественных отношений. Их правовая природа требует уточнения в контексте административного права.

Кибербуллинг (кибертравля) понимается как умышленные, систематические, враждебные действия, совершаемые индивидуально или группой лиц с использованием электронных форм контакта (социальные сети, мессенджеры, форумы, игровые платформы) с целью причинения психологического вреда, изоляции, унижения или запугивания жертвы [7]. Административно-правовой аспект кибербуллинга заключается в том, что его отдельные эпизоды или менее опасные формы, не достигающие степени уголовного преступления, нарушают установленный порядок управления в сфере охраны общественного порядка и общественной безопасности, а также защиты прав граждан на психологическую неприкосновенность.

Доксинг — это практика сбора и публикации в открытом доступе персональных данных (таких как домашний адрес, номер телефона, паспортные данные, данные о месте работы, личная переписка) без согласия субъекта, совершаемая, как правило, со злонамеренной целью: для организации травли, шантажа, мести или подстрекательства к реальному насилию («оффлайн-набеги») [8]. В административном праве доксинг представляет собой специфическую форму нарушения законодательства о персональных данных, отягченную противоправной целью и публичным характером распространения.

Несанкционированная фото-видеосъемка и распространение материалов охватывает действия по созданию изображения гражданина в частной обстановке без его согласия, а также последующую публикацию или передачу таких материалов третьим лицам. Данные действия нарушают право человека на собственное изображение как элемент неприкосновенности частной жизни, гарантированный статьей 152.1 Гражданского кодекса РФ, и могут также посягать на интимную сферу личности [2]. Административно-правовая составляющая проявляется в нарушении установленных запретов на сбор и распространение информации о частной жизни.

Объединяющими чертами данных цифровых правонарушений являются: использование информационно-телекоммуникационных сетей как основного средства совершения; трудность идентификации субъекта; трансграничный потенциал; высокая скорость вирального распространения информации, обуславливающая значительный и часто необратимый вред личности; психологическое давление и чувство безнаказанности у нарушителя.

Действующее административное законодательство не имеет «цифрового» измерителя, в связи с чем правоприменитель вынужден проецировать классические составы на новые реалии.

Наиболее частыми нормами, применяемыми к эпизодам кибертравли, являются:

1. Статья 5.61 КоАП РФ «Оскорбление».Данная норма предусматривает ответственность за унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме. Ключевым для квалификации публикации в сети как оскорбления является установление факта унизительной, неприличной формы высказывания (использование нецензурной лексики, унизительных сравнений, оскорбительных изображений), а также его адресности (идентифицируемости потерпевшего) [3]. Например, публичный комментарий под фотографией пользователя, содержащий нецензурные унизительные характеристики, может быть квалифицирован по части 1 данной статьи. Сложность заключается в доказывании того, что высказывание было именно в неприличной форме, а не являлось грубой, но допустимой критикой.

2. Статья 20.1 КоАП РФ «Мелкое хулиганство». Часть 1 данной статьи (нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах) может быть применена, если оскорбительные высказывания, содержащие нецензурную лексику, совершены в публичном сегменте сети «Интернет» (открытый форум, группа в социальной сети, комментарии к публикации в СМИ), который правоприменительная практика зачастую признает «общественным местом» в виртуальном смысле [5]. Однако данная квалификация является дискуссионной, так как диспозиция статьи традиционно связывается с физическим общественным местом.

В свою очередь, административно-правовая реакция на доксинг строится преимущественно вокруг защиты персональных данных:

1. Статья 13.11 КоАП РФ «Нарушение законодательства в области персональных данных». Доксинг практически всегда подпадает под действие данной статьи. В зависимости от конкретных обстоятельств могут быть применены различные части: обработка ПДн без согласия субъекта (ч. 2); распространение ПДн без согласия, если такое согласие требуется (ч. 2); непринятие мер по обеспечению безопасности ПДн, приведшее к их утечке и последующему распространению (ч. 7, 8). Например, если злоумышленник, получивший доступ к базе данных клиентов компании, выкладывает ее в открытый доступ, его действия (при отсутствии признаков состава ст. 137 УК РФ) могут быть квалифицированы по ч. 2 и 7 ст. 13.11 КоАП РФ. Если же доксинг совершается путем сбора уже публично доступных, но разрозненных данных с последующей их агрегацией и публикацией с целью травли, это также может рассматриваться как обработка ПДн с нарушением установленных целей.

2. Разграничение с уголовной статьей 137 УК РФ «Нарушение неприкосновенности частной жизни». Квалификация по КоАП РФ происходит в случаях, когда распространение сведений о частной жизни, составляющих личную или семейную тайну, не причинило существенного вреда правам и законным интересам потерпевшего, либо когда умысел виновного не был направлен на причинение вреда, либо когда распространяемые сведения изначально не являлись тайной, но их агрегация и контекст публикации носят злонамеренный характер. Решение о возбуждении уголовного дела или дела об административном правонарушении принимается на основе оценки тяжести последствий и наличия корыстной цели или цели причинения вреда.

Рассмотрим квалификацию несанкционированной съемки и распространения материалов. Системный характер данных действий требует одновременного или альтернативного применения нескольких норм:

1. Статья 13.14 КоАП РФ «Разглашение информации с ограниченным доступом». Если изображение или видео было получено лицом в связи с исполнением его служебных или профессиональных обязанностей (например, сотрудником клиники, фитнес-центра, мастером по ремонту), а затем разглашено, его действия подпадают под данную статью. Съемка же скрытой камерой в раздевалке, с последующей публикацией, также нарушает запрет на разглашение информации о частной жизни, доступ к которой был получен незаконным путем.

2. Статья 13.11 КоАП РФ. Биометрические персональные данные (к которым относятся изображения и видеозаписи человека) находятся под особой защитой закона [4]. Их обработка, включая сбор, запись и распространение, требует явно выраженного письменного согласия субъекта, за исключением строго оговоренных законом случаев. Следовательно, несанкционированная съемка и публикация чаще всего являются нарушением ч. 2 ст. 13.11 КоАП РФ (обработка ПДн без согласия).

3. Статья 5.10 КоАП РФ «Изготовление или распространение анонимных агитационных материалов» и иные нормы. В редких случаях, когда распространение компрометирующих материалов носит признаки целенаправленного воздействия на репутацию в предвыборный период, может применяться ст. 5.10. Если распространение осуществляется через СМИ с нарушением установленных правил, возможно привлечение к ответственности по статьям главы 13 КоАП РФ, регулирующим нарушения в сфере массовой информации.

Применение норм КоАП РФ к цифровым правонарушениям сопряжено с рядом фундаментальных проблем.

1. Проблема разграничения административной и уголовной ответственности.Грань между, например, административным оскорблением (ст. 5.61 КоАП РФ) и уголовным оскорблением (ст. 130 УК РФ, утратила силу, но аналогичные вопросы актуальны для ст. 128.1 УК РФ «Клевета») или между доксингом по КоАП и по ст. 137 УК РФ зачастую весьма условна. Критерии «причинение вреда» и «существенное нарушение прав» носят оценочный характер. На практике это ведет либо к необоснованному отказу в возбуждении уголовного дела с последующей невозможностью привлечения к административной ответственности из-за истечения сроков, либо к чрезмерной криминализации. Отсутствие четких разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по квалификации цифровых посягательств усугубляет проблему [10].

2. Проблема анонимности и идентификации субъекта ответственности. Установление лица, совершившего правонарушение под псевдонимом или через анонимный прокси-сервер, представляет значительную техническую и процессуальную трудность для органов внутренних дел. Требуется проведение оперативно-розыскных мероприятий, что затягивает процедуру и не всегда гарантирует результат. Кроме того, возникает вопрос о субъекте ответственности за контент, размещенный пользователями: может ли быть привлечен к административной ответственности владелец платформы или администратор сообщества по ст. 13.31 КоАП РФ («Неисполнение обязанностей по удалению информации») за непринятие мер к удалению оскорбительного контента после получения уведомления? Правоприменительная практика по данному вопросу только формируется.

3. Проблема юрисдикции и территориальной подведомственности. Поскольку и нарушитель, и потерпевший, и серверы, на которых размещена информация, могут находиться в разных субъектах РФ или даже за рубежом, возникает вопрос о том, какой территориальный орган Роскомнадзора или МВД правомочен возбуждать и рассматривать дело. Согласно ч. 1 ст. 29.5 КоАП РФ, дело рассматривается по месту совершения правонарушения. Но где «совершается» публикация поста в социальной сети: по месту жительства нарушителя, по месту нахождения сервера компании-оператора или в месте, где его увидел потерпевший? На практике часто применяется правило о месте жительства правонарушителя, но его установление, как уже отмечалось, является первоочередной проблемой.

4. Проблема доказывания и фиксации доказательств. Электронные доказательства (скриншоты, переписка) хрупки: их можно удалить, отредактировать. Для обеспечения их допустимости в качестве доказательств по административному делу требуется соблюдение процедуры их изъятия и осмотра, часто с участием специалистов. Простого предъявления распечатки скриншота суду может быть недостаточно, необходимо удостоверить его подлинность, источник происхождения и неизменность. Вовлечение нотариуса для заверения контента интернет-страницы (в соответствии со ст. 102 Основ законодательства о нотариате) является эффективным, но финансово затратным способом для потерпевшего [9].

В случае столкновения с кибербуллингом, доксингом или несанкционированным распространением своих изображений гражданину рекомендуется последовательно предпринять следующие действия:

1. Фиксация доказательств. Необходимо незамедлительно зафиксировать факт правонарушения: сделать детальные скриншоты (с видимым URL-адресом страницы, датой и временем), сохранить исходный код страницы, зафиксировать весь контекст (комментарии, подписи). Наиболее надежным способом является обращение к нотариусу для совершения нотариального действия по обеспечению доказательств (осмотра интернет-сайта). Это придает электронным данным силу судебного доказательства.

2. Обращение к администрации платформы. Подать жалобу владельцу социальной сети, мессенджера или хостинг-провайдера на нарушение правил сообщества и требований законодательства РФ с требованием удалить противоправный контент и заблокировать аккаунт нарушителя. Это необходимо для пресечения дальнейшего причинения вреда и может служить дополнительным доказательством.

3. Подача заявления в правоохранительные органы. Обратиться с заявлением в территориальный орган Министерства внутренних дел РФ. В заявлении следует максимально подробно описать обстоятельства, указать данные нарушителя (если они известны), приложить собранные доказательства и потребовать привлечения виновного к административной ответственности по конкретным статьям КоАП РФ (например, ст. 5.61, 13.11). Если в деянии усматриваются признаки уголовного преступления (угрозы, истязание), об этом также следует указать.

4. Обращение в Роскомнадзор. Если нарушение связано с обработкой персональных данных (доксинг, распространение фото/видео), целесообразно направить жалобу в Федеральную службу по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) как уполномоченный орган по защите прав субъектов ПДн. Роскомнадзор имеет право проводить проверки в отношении операторов ПДн (которым может являться и частное лицо, осуществляющее систематическую обработку данных) и привлекать их к административной ответственности по ст. 13.11 КоАП РФ [6].

5. Обращение в суд. Одновременно или после получения постановления по административному делу потерпевший вправе обратиться в суд общей юрисдикции с иском о возмещении морального вреда, причиненного распространением порочащих сведений или нарушением неприкосновенности частной жизни (ст. 151, 152, 1099–1101 ГК РФ). Решение по административному делу будет являться важным доказательством факта правонарушения в гражданском процессе.

Проведенный анализ позволяет констатировать, что действующее административное законодательство Российской Федерации, несмотря на отсутствие специальных составов, в теории предоставляет определенный арсенал средств для борьбы с кибербуллингом, доксингом и несанкционированной съемкой. Нормы об оскорблении, нарушении законодательства о персональных данных и разглашении информации с ограниченным доступом могут быть экстраполированы на цифровую среду. Однако эффективность их применения на практике существенно снижается из-за системных проблем: оценочности и архаичности диспозиций, сложностей в идентификации анонимных нарушителей, нечеткости разграничения с уголовной ответственностью и недостаточной технологической оснащенности правоприменителей.

Сложившаяся ситуация свидетельствует о том, что механическое применение старых норм к новым вызовам является паллиативом. Требуется качественное развитие административно-деликтного права в русле цифровизации. В перспективе назрела необходимость введения в КоАП РФ специализированных составов, более точно описывающих общественно опасные деяния в цифровой среде, например, «целенаправленное распространение персональных данных в целях причинения вреда» (доксинг) или «систематическое унижение чести и достоинства в информационно-телекоммуникационных сетях» (кибербуллинг), с четким указанием на способ совершения и характер наступивших последствий. Это позволит повысить определенность закона, облегчит квалификацию и обеспечит более адекватную защиту потерпевшим [8].

До внесения таких изменений ключевое значение имеют активная правоприменительная позиция контрольно-надзорных органов и судов, готовых давать расширительное толкование существующим нормам в защиту конституционных прав личности, а также повышение цифровой и правовой грамотности населения. Только комплексный подход, сочетающий законодательные новации, эффективное правоприменение и самооборону граждан в цифровой среде, способен противостоять новым угрозам приватности, достоинству и безопасности личности в XXI веке.

Литература:

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) // Собрание законодательства РФ. 2014. № 31. Ст. 4398.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 24.02.2024) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.
3. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 04.11.2025) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.
4. Федеральный закон от 27.07.2006 № 152-ФЗ «О персональных данных» (ред. от 24.06.2025) // Собрание законодательства РФ. 2006. № 31 (1 ч.). Ст. 3451.
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 № 1 (ред. от 26.12.2017) «О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 4.
6. Агапов А. Б. Административная ответственность в российском праве: современные тенденции и цифровые вызовы. М.: Норма, 2023. 320 с.
7. Волеводз А. Г. Противодействие кибербуллингу: международный опыт и российские реалии // Информационное право. 2020. № 3. С. 12–18.
8. Полякова Т. А. Защита персональных данных в эпоху цифровых технологий: новые вызовы и юридические средства ответа // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2021. № 5. С. 104–115.
9. Рассолов М. М., Горбунов А. К. Информационное право и противодействие киберпреступлениям. М.: Юнити-Дана, 2022. 280 с.
10. Чижевский В. С. Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях (постатейный). 12-е изд., перераб. и доп. М.: КноРус, 2023. 1184 с.