В статье проводится анализ исторического становления и текущего развития системы противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма в России. Особое внимание уделено основным нормативным документам, принятым для регулирования данной области, исследованы проблемные аспекты, существующие в рассматриваемой сфере.

Ключевые слова : законодательство о легализации доходов, правовые нормы, преступным путем, финансирование терроризма.

This article analyzes the historical development and current evolution of the system for combating money laundering and terrorist financing in Russia. Particular attention is paid to the main regulatory documents adopted to regulate this area and the problematic aspects that exist in this area are explored.

Keywords: legislation on money laundering, legal norms, criminal activities, terrorist financing.

История возникновения законодательства, нацеленного на борьбу с отмыванием криминальных доходов, связана с осознанием опасности вливания в легальную экономику средств, полученных в результате совершения преступлений. Эти средства, становясь сопоставимыми с доходами крупнейших корпораций, представляют собой серьезный риск. Для противодействия данному явлению существует законодательство , направленное на предотвращение легализации криминальных доходов. Все иные стратегии противодействия либо будут заведомо неэффективными, либо должны играть служебную роль в реализации целей уголовно-правового регулирования соответствующих общественных отношений [1].

В русских правовых памятниках, а именно в правовых нормах, регулирующих имущественные отношения, разграничиваются законные и незаконные способы приобретения имущества, что является проявлением легализации как социального явления. Это различие отражает стремление государства упорядочить общественные отношения и защитить собственность от незаконного присвоения. Так, согласно Псковской судной грамоте (ст. 47), для подтверждения сделки купли-продажи на торгу было достаточно присяги покупателя, что имущество приобретено законным путем. В Судебнике 1497 г. (ст. 46) предпочтение отдавалось показаниям свидетелей, при которых была совершена покупка, и только при их отсутствии допускалась присяга [2].

Данные положения получили свое дальнейшее развитие и в Судебнике 1550 года, где статья 93 развила положения о добросовестном приобретении, распространив их на покупку старых вещей на рынке. В законе было установлено, что покупка считалась правомерной, только если продавец был поручителем, и покупатель не мог претендовать на исковую защиту, если поручительства не было. Таким образом, закон устанавливал требование поручительства для защиты от покупки краденых вещей, поскольку покупатель терял право на иск в случае отсутствия такого поручительства [3].

Соборное уложение 1649 г. устанавливало, что покупка подержанных вещей без поруки наказывалась выплатой выти (часть от стоимости вещи). Запрет на покупку без поруки распространялся только на уже бывшие в употреблении товары, а не на новые, что служило мерой борьбы с кражами и скупкой краденого. Прием, хранение или продажа похищенного имущества наказывалось по той же статье, что и укрывательство преступников (глава XXI «О разбойных и о татиных делах», ст. 64). Покупка или использование вещей, совершенные без поруки (свидетелей или залога), влекли выплату «выти» (части от стоимости вещи) (ст. 65).

Дальнейшее совершенствование уголовного законодательства демонстрирует, что законодатель оперативно реагировал на изменения в экономике и социально-политической сфере, внося коррективы в правовую систему, соответствующую новым реалиям. Это отражается в постоянных внесениях изменений в Уголовный кодекс, которые направлены на укрепление законности и борьбу с новыми видами преступлений, возникающими в связи с развитием общества.

В XVII—XVIII веках в России и окружающих её территориях существовала проблема масштабных злоупотреблений со стороны воинских частей, которые занимались грабежами, насилиями и незаконным присвоением военной добычи. Историческая обстановка была неблагоприятной, способствуя процветанию притеснений и насилия со стороны военных. Особенно выделялись наемные части, но проблема касалась и регулярных войск. В Померании и Мекленбурге (1710–1714 гг.) российские воинские части также совершали подобные насилия. Эти действия привели к бесславию русской армии, несмотря на её победу под Полтавой.

Правительство Петра I и командование приняли ряд суровых и решительных мер к пресечению таких поступков. Это было зафиксировано в Конвенции с Данией от 9 июня 1715 г. и Трактате с Пруссией 45 батальонов русской пехоты и 7000 драгун, вступивших в Северную Германию, что позволило быть дисциплинированными.

Устав воинский 1716 года в артикулах 107–108, 111, 112, 193 и 194 установил правовые нормы, касающиеся военной добычи, включая уголовную ответственность за нарушение правил ее захвата и дележа, порядок признания имущества военной добычей и процедуру его распределения. Артикул 111 устанавливал интересное условие: имущество, ранее принадлежавшее русским, признавалось военной добычей, если оно находилось во владении противника не менее 24 часов, и прежний владелец не мог его вернуть. Артикулы 112, 193 и 194 регулировали распределение добычи и предусматривали ответственность за утаивание или растрату.

Указанные реминисценции с легализацией незаконного имущества возникают и далее, при рассмотрении уголовного законодательства в его развитии. В Уложении 1885 г. уникальная по своему содержанию статья 1705 устанавливала уголовную ответственность за действия, связанные с налогообложением недвижимого имущества, которое находится под запретом, секвестром или опекой, а также за сокрытие этих фактов или за закладывание заведомо украденной вещи, что совершается с применением насилия или обмана. Эта норма является уникальной, так как, в отличие от статей 1701 и 1702, которые касались сбыта и скупки краденого и были близки к легализации доходов, она фокусируется на налогообложении и имуществе под юридическими ограничениями.

В дальнейшем в Уложении 1885 г. законодатель наиболее адекватно среагировал на социально-экономические условия, сложившиеся в тот период в России, когда после эпохи Александра II наступил период правления Александра III с усилением репрессий. Экономический рост требовал более эффективной защиты имущественных прав, что выразилось в усилении уголовной ответственности за преступления против собственности, такие как мошенничество и кража. Усиление репрессивных мер было направлено на борьбу с возрастающей социальной опасностью преступлений, связанных с имуществом, что отразилось в нормах Уложения, регулирующих гражданско-правовые отношения и вводящих более строгие наказания.

Принятый в период послереволюционного времени Уголовный кодекс РСФСР 1926 года, в частности статья 1.64-а, сохраняла преемственность с дореволюционными уголовно-правовыми нормами уголовного права, вводя ответственность за незаконное обращение с заведомо похищенным огнестрельным оружием и боеприпасами (за исключением охотничьего мелкокалиберного). Данная норма была разработана в контексте новых реалий советского государства, учитывая изменения в обществе и законодательстве.

В условиях плановой экономики и государственной собственности, статья 208 Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. («Приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем») была направлена на защиту социалистической и личной собственности. Предметом преступления было любое имущество, полученное преступным путем, например, хищением, контрабандой или обманом. Однако эта норма была малоэффективной, так как для её применения требовалось сначала установить признаки первичного преступления, что усложняло доказывание.

В современное уголовное законодательство понятие «легализация (отмывание)» было введено в 1996 году в статью 174 УК РФ, что стало развитием правовых норм, касающихся преступлений, связанных с незаконным обогащением. Несмотря на появление специализированной статьи 174.1 и более раннего определения 174 УК РФ [4], и статьи 19.28 КоАП РФ [5], устанавливающую ответственность для юридических лиц за незаконную передачу должностному лицу денежных средств или иного имущества от имени или в интересах этой организации, вопросы легализации незаконного имущества остаются актуальными и проявляются в развитии законодательства.

Таким образом, до вступления в силу нового Уголовного Кодекса РФ и КоАП РФ ответственность за легализацию незаконных доходов могла наступать лишь за отдельные ее виды: укрывательство таких преступлений, как кража, грабеж, разбой, мошенничество и получение взятки или приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем. В настоящее время законодательством о легализации доходов и финансировании терроризма предусматривается комплексное международное противодействие, включая создание международных организаций и принятие глобальных стандартов.

Литература:

1. Уголовное право РФ / Под. ред. проф. Здравомыслова Б. В. — М.: Юристъ, 2000.
2. Волотова Е. О. Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного другими лицами преступным путем // Адвокат. 2011. № 2.
3. Русанов П. А. Противодействие легализации преступных доходов: теоретико-практический анализ / Г. А. Русанов. М.: Юрлитинформ. 2012.
4. Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996. № 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.
5. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001. № 195 ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1. Ст. 1.