В статье анализируются проблемы реализации государственного обвинения в суде присяжных, а именно: недостаточная подготовка прокуроров, недобросовестное влияние на присяжных и пробелы в законодательстве. Предлагаются меры по улучшению эффективности данного института и обеспечению справедливости судебного разбирательства.

Ключевые слова: суд присяжных, государственный обвинитель, прокурор, правосудие, законодательство, доказательства, защита, справедливость.

Осуществление государственного обвинения в суде представляет собой одну из важнейших и наиболее ответственных функций прокурора, напрямую связанной с обеспечением законности и справедливости в уголовном судопроизводстве. Данная обязанность чётко зафиксирована в статье 35 Федерального закона от 17 января 1992 года № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации», что подчеркивает её правовую значимость и институциональную устойчивость.

Выступая в роли государственного обвинителя, прокурор не только представляет и обосновывает перед судом доказательства вины подсудимого, но и осуществляет надзор за соблюдением процессуальных норм всеми участниками уголовного процесса. Такая многоплановая деятельность требует от прокурора не только глубоких юридических знаний, но и высокой степени ответственности, ведь от качества выполнения им своих обязанностей зачастую зависит исход дела.

Однако, несмотря на значительный путь развития отечественной уголовно-процессуальной системы, в её современном виде сохраняются нерешённые проблемы, которые осложняют реализацию принципов справедливости и состязательности. Особенно актуально это проявляется в судопроизводстве с участием присяжных заседателей — уникального правового института, олицетворяющего идею народного участия в отправлении правосудия.

Присяжные заседатели, не обладая специальной юридической подготовкой, привносят в судебное разбирательство элемент жизненного опыта и обыденной морали, что способствует более объективному восприятию фактических обстоятельств дела. Коллегиальный характер их решений минимизирует риск предвзятости и усиливает доверие общества к судебной системе. При этом численность коллегии присяжных зависит от уровня суда: в районных и гарнизонных военных судах она составляет шесть человек, а в судах субъектов Российской Федерации и Верховном суде республики — восемь.

При рассмотрении уголовного дела с участием присяжных заседателей функции прокурора остаются прежними — он продолжает выступать в роли представителя государственного обвинения, обосновывая вину подсудимого на основании собранных доказательств. Однако специфика такого судопроизводства требует от него иного подхода к взаимодействию с участниками процесса. Основное отличие заключается в необходимости адаптации речевых стратегий и методов представления доказательственного материала с учетом того, что присяжные, как правило, не обладают юридическим образованием и не владеют профессиональной терминологией [5, с. 82].

В этой связи прокурору следует использовать максимально доступный язык, избегать сложных формулировок и излагать информацию последовательно и ясно. Только при таких условиях присяжные смогут объективно оценить представленную им картину преступления и вынести обоснованное решение [10].

Особое значение приобретает деятельность прокурора на стадии предварительного слушания, особенно в условиях судопроизводства с участием присяжных. Эта стадия позволяет гособвинителю сформировать стратегию ведения дела, определить ключевые доказательства, выработать тактику реагирования на доводы стороны защиты и спрогнозировать возможную реакцию коллегии присяжных заседателей. На данном этапе важно принять решения о вызове конкретных свидетелей, заявлении ходатайств, а также об исключении недопустимых доказательств, полученных с нарушениями закона.

Тем не менее именно на этом этапе возможны ошибки, особенно если прокурор недостаточно знаком с материалами дела. Такая ситуация не всегда свидетельствует о профессиональной несостоятельности обвинителя. В условиях высокой нагрузки на сотрудников прокуратуры нередки случаи, когда в судебном процессе участвует прокурор, не осуществлявший надзор на стадии досудебного производства. Это может быть связано, например, с кадровыми перестановками, болезнью или увольнением изначального процессуального руководителя. В результате новый прокурор может не иметь полноценного представления о структуре и содержании доказательственной базы, что усложняет построение эффективной линии обвинения и создает риски для достижения целей правосудия.

В ситуациях, когда окончательное решение по делу принимает профессиональный судья, определённый дефицит осведомлённости со стороны государственного обвинителя может быть в известной степени компенсирован юридической подготовкой и опытом самого судьи. Однако в судопроизводстве с участием присяжных заседателей такая компенсация невозможна, что значительно повышает требования к качеству работы прокурора. Присяжные, будучи непрофессиональными участниками процесса, не обладают специальными знаниями, позволяющими самостоятельно восполнять пробелы в аргументации стороны обвинения. В результате недостаточно убедительные или слабо представленные доводы могут восприниматься ими с недоверием, в то время как позиция защиты может казаться более убедительной и стройной [8].

Актуальность данной проблемы подчёркивается и в научной среде. Так, Н. В. Маткова предлагает ряд тактических рекомендаций, направленных на повышение эффективности участия прокурора в процессе. К числу наиболее значимых предложений относится:

а) назначение государственного обвинителя ещё до завершения предварительного расследования;

б) недопущение его замены без веских оснований;

в) возложение функции поддержания обвинения, по возможности, на прокурора, осуществлявшего надзор за следствием по конкретному уголовному делу [7].

С указанными предложениями трудно не согласиться. Их реализация позволила бы обеспечить преемственность в работе прокурора и его глубокое понимание обстоятельств рассматриваемого дела, что, в свою очередь, значительно усилило бы позиции стороны обвинения в суде, особенно в условиях состязательного процесса с участием присяжных заседателей.

Недостаточная осведомлённость государственного обвинителя при рассмотрении уголовного дела с участием присяжных заседателей — лишь одна из проблем, осложняющих реализацию принципов объективности и справедливости в российском уголовном процессе. Наряду с ней значительную угрозу для правомерного и беспристрастного разбирательства представляет возможность оказания незаконного влияния на присяжных заседателей, в частности со стороны защиты.

Уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации категорически запрещает любое давление или воздействие на присяжных. В целях предотвращения подобных рисков законом предусмотрен ряд процессуальных гарантий. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 года № 23 (в редакции от 15.05.2018) «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей» [3] чётко указано, какие действия могут быть расценены как недопустимое влияние на присяжных. К числу таких действий относятся, в частности, оглашение сведений о личности подсудимого или потерпевшего, наличие судимостей и иных негативных аспектов биографии, а также обсуждение в присутствии присяжных информации о якобы имевших место нарушениях закона в ходе предварительного следствия или допросов [4].

Сложность заключается в необходимости соблюдения баланса: с одной стороны, важно исключить любую попытку давления на присяжных; с другой — присяжные должны быть должным образом информированы об обстоятельствах дела. Именно поэтому часть 8 статьи 335 УПК РФ допускает исключения из общего запрета на разглашение личных сведений: если конкретная информация имеет принципиальное значение для установления обстоятельств преступления, она может быть доведена до сведения присяжных.

Однако на практике это исключение нередко используется в интересах одной из сторон — прежде всего защиты. Возникает дисбаланс в процессуальных возможностях: стороне защиты фактически предоставляется пространство для представления данных о личности потерпевшего, которые не всегда имеют прямое отношение к делу, но способны сформировать у присяжных определённое, нередко предвзятое мнение. Сюда могут входить сведения о судимостях, вредных привычках, зависимостях или личностных качествах, вызывающих у присяжных сочувствие к подсудимому или, напротив, антипатию к потерпевшему. При этом действующее законодательство не содержит прямого запрета на распространение подобного рода информации, если она формально не связана с обстоятельствами совершения преступления.

Отсутствие правового регулирования в данном аспекте представляет собой очевидный пробел в уголовно-процессуальном законодательстве, поскольку создает дисбаланс процессуальных возможностей сторон. Это предоставляет защите несправедливое преимущество в формировании эмоционального фона у присяжных и может повлиять на вынесение ими необъективного вердикта.

В этих условиях прокурор сталкивается с дополнительной задачей: не только убедительно доказать виновность подсудимого, но и нивелировать возможное влияние дискредитации потерпевшего на мнение присяжных. Такая ситуация искажает суть состязательности сторон и препятствует достижению целей правосудия [6].

Оптимальным решением указанной проблемы могло бы стать внесение в УПК РФ прямого запрета на разглашение информации, не имеющей непосредственного отношения к обстоятельствам дела и компрометирующей участников процесса. Такое ограничение обеспечило бы равенство сторон и повысило бы объективность принимаемых присяжными решений.

Как уже отмечалось ранее, беспристрастность присяжных заседателей является одним из ключевых условий справедливого судебного разбирательства. Учитывая, что присяжные, как правило, не обладают специальными юридическими знаниями, они нередко выносят решения, исходя не из норм права, а из моральных представлений, сочувствия или личных убеждений. Подобная практика порой приводит к серьезному расхождению между правовой оценкой деяния и общественным восприятием ситуации.

Для наглядной иллюстрации данной проблемы представим гипотетический пример. Гражданин Б., ранее не судимый, обвиняется в совершении преступления, предусмотренного статьёй 317 УК РФ (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов). Его действия были мотивированы местью за смерть родного брата, который, находясь в следственном изоляторе, покончил с собой. Поводом для трагедии стали, по мнению Б., грубые нарушения закона и фальсификация доказательств со стороны следователя Т., в отношении брата. Стремясь отомстить, Б. поджег дом другого следователя, полагая, что именно тот причастен к трагедии. В результате пожара сотрудник погиб от отравления угарным газом. После совершения преступления Б. добровольно сдался правоохранительным органам и способствовал следствию [1].

В подобной ситуации восприятие поступка обвиняемого присяжными может быть искажено эмоциональной составляющей. В глазах обывателя Б. может предстать не как преступник, а как человек, движимый чувством справедливости и горя, отстаивающий честь своей семьи. Это может вызвать не только сочувствие, но и сочувственное оправдание его действий. При таком подходе велика вероятность того, что вердикт будет вынесен не на основе закона, а под влиянием моралистских или гуманитарных соображений.

На фоне этого возникает важнейший вопрос: насколько оправдано участие в уголовном судопроизводстве лиц, не обладающих профессиональной подготовкой, необходимой для оценки сложных юридических ситуаций? Согласно статье 3 Федерального закона от 20.08.2004 № 113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» [2], отбор присяжных осуществляется без учета их профессии, уровня образования или других квалификационных критериев.

Безусловно, в демократическом обществе применение ограничений по профессии может быть расценено как дискриминационное. Однако необходимо признать, что участие присяжных в процессе вынесения судьбоносных решений по уголовным делам требует более взвешенного и ответственного подхода. Отсутствие минимальных требований к уровню правовой осведомленности или способности критически анализировать доказательства может привести к вынесению субъективных и несправедливых вердиктов.

Таким образом, в целях повышения эффективности института присяжных заседателей необходимо рассмотреть возможность внесения изменений в законодательство, предполагающих введение элементарных квалификационных требований или, как минимум, прохождение вводного инструктажа по основам уголовного судопроизводства. Это обеспечило бы более объективное рассмотрение дел и способствовало укреплению доверия к судебной системе в целом [9].

Продолжая развивать указанную идею, отметим, что ни в коем случае нельзя ограничивать от правосудия никого из граждан. Предлагаемая нами мера — обучение граждан, желающих иметь возможность выступать в качестве присяжных заседателей. Необходимо составить программы обучения, пусть даже сильно сокращённые, которые позволят присяжным в полной мере понимать юридическую терминологию, механизмы совершаемых преступлений и т. д. В таком случае, присяжные заседатели с большей вероятностью будут способны вынести справедливый приговор.

Учитывая вышеизложенное, можно сказать, что государственное обвинение в суде присяжных имеет ряд проблем, которые являются довольно укоренёнными, но вполне подлежат решению. Заблаговременное определение государственного обвинителя, запрет на разглашение неуместной компрометирующей личность информации, специальное обучение присяжных — это те рекомендации, с помощью которых возможно решить проблемы обвинения в суде присяжных.

Литература:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 12.11.2018)// Собрание законодательства РФ. 17.06.1996. № 25. ст. 2954.
2. Федеральный Закон от 20 августа 2004 г. № 113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» (с изм. от 22 декабря 2008 г.) // Российская газета. 2004.
3. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 ноября 2005 г. № 23 «О применении судами норм уголовно-процессуального кодекса РФ, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей» (ред. от 28.06.2022)// Российская газета — Федеральный выпуск № 3941 от 02 декабря 2005 г.
4. Багаутдинов Ф. Н., Мингалимова М. Ф. Прокурор в суде с участием присяжных заседателей// Казанский юридический институт Университета прокуратуры Российской Федерации. — 2022. — С. 114
5. Колесников С. М. Защита и обвинение в Российском суде присяжных. — 2023
6. Малахова И. В. Проблемы поддержания государственного обвинения с участием присяжных заседателей в суде //E-Scio. — 2021. — №. 11 (62). — С. 454–459
7. Маткова Н. В., Волчецкая Т. С. Тактические проблемы первоначального этапа поддержания государственного обвинения в суде присяжных //Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. — 2023. — №. 4. — С. 121–130
8. Молчанова, А. А. Сущность подготовки государственного обвинителя к судебному разбирательству с участием присяжных заседателей / А. А. Молчанова // Сборник трудов: Сборник статей. — Симферополь: Крымский федеральный университет им. В. И. Вернадского, 2022. — С. 45–50
9. Степанов И. В. Проблемы отбора кандидатов в присяжные заседатели //Международный журнал гуманитарных и естественных наук. — 2023. — №. 10–3 (85). — С. 189–191
10. Шунькова А. А. и др. Особенности речи прокурора в суде с участием присяжных заседателей// Российское правоведение: трибуна молодого учёного. Сборник статей. Выпуск 20–2020. — С. 219–220.