Автором рассматриваются исключительные полномочия суда в соответствии с нормами УПК РФ в рамках судебного контроля на досудебных стадиях уголовного процесса. В статье исследуются предмет и пределы судебно-контрольной функции за процессуальными решениями, действиями (бездействием) органов и должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование.

Ключевые слова: исключительные полномочия суда на досудебном производстве, предмет судебного контроля, пределы судебного контроля на досудебных стадиях уголовного процесса.

Уголовно-процессуальный закон закрепляет исключительные полномочия суда, осуществляемые, в том числе в ходе досудебного производства уголовного процесса [1].

Так, в соответствии с ч.2 ст. 29 УПК РФ только суд управомочен принимать ряд решений об избрании, продлении, изменении, отмене некоторых мер уголовно-процессуального принуждения, о производстве отдельных следственных и процессуальных действий, существенно затрагивающих и ограничивающих установленные и гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина: право на свободу и личную неприкосновенность, право на неприкосновенность частной жизни, на личную и семейную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, право на неприкосновенность жилища, на частную собственность. Хотя, однако, до недавнего времени решения по данным вопросам принимал прокурор [2].

Также, согласно ч.3 ст.29 УПК РФ, суд компетентен в ходе досудебного производства рассматривать жалобы на действия (бездействие) и решения должностных лиц и органов, осуществляющих уголовное преследование, в установленном ст.125 УПК РФ порядке.

Представляется, что суд как государственный орган, на которого возложена обязанность по защите прав и свобод личности, осуществляя упомянутые выше полномочия, реализует свою контрольную функцию.

Однако, стоит сказать, что судебный контроль — относительно новое правовое явление в современном российском уголовном процессе. Среди ученых-исследователей до сих пор ведутся многочисленные научные дискуссии относительно места в уголовном процессе, правовой природы, предмета и пределов.

На основе анализа представленной правовой нормы можно прийти к выводу, что законодатель закрепляет две формы осуществления судебного контроля на досудебных стадиях в уголовном процессе: предварительную (судебное санкционирование) и последующую (судебную проверка).

Судебное санкционирование можно обозначить как форму судебно-контрольной деятельности, заключающуюся в рассмотрении судом ходатайств о производстве следственных, процессуальных действий, о применении мер уголовно-процессуального принуждения, в рамках которых могут быть ограничены конституционно установленные права и свободы участников уголовного процесса, а также в принятии решения по рассмотренному ходатайству должностных лиц и органов, осуществляющих предварительное расследование.

Думается, что судебная проверка представляет собой одну из форм судебного контроля на досудебных стадиях уголовного процесса, включающую в себя полномочия суда по оценке законности и обоснованности действий (бездействия) и решений лиц и органов, осуществляющих уголовное преследование, а также законности произведенных следственных действий в случаях, не терпящих отлагательств.

Каждая из форм судебного контроля на стадиях досудебного производства уголовного процесса имеет свои предмет и, соответственно, пределы.

Принимая во внимание позицию законодателя, в общем виде можно обозначить следующий предмет судебного контроля на досудебных стадиях российского уголовного процесса: процессуальные действия (бездействие) и решения органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование, которые существенным образом затрагивают конституционные права человека и влекут за собой наступление определенных правовых последствий. Однако, думается, что непосредственным предметом судебной контрольной деятельности выступают законность и обоснованность применения мер процессуального принуждения, предусмотренных ст.105.1–108, ст.114–115 УПК РФ, производства следственных и процессуальных действий в соответствии со ст.165 УПК РФ, а также законность и обоснованность действий (бездействия) и решений органов предварительного расследования и прокуратуры, закрепленных ст.125 УПК РФ.

Законность как правовое свойство в рамках уголовного процесса предполагает неукоснительное и строгое соблюдение всех норм уголовно-процессуального законодательства. В свою очередь, законными являются решения и действия, принятые и реализуемые должностными лицами и органами в пределах их компетенции в установленном УПК РФ порядке.

Проверка обоснованности включает в себя анализ судом наличия исчерпывающих и достаточных сведений, подтверждающих необходимость и возможность совершения процессуального действия или принятия решения в конкретных условиях.

Исходя из этого, суд, являясь самостоятельным и независимым государственным органом, обязан проверить условия, исключающие произвольное принятие решений органами предварительного расследования и, как следствие, нарушение законных прав интересов человека (субъектный состав, повод и основания возбуждения уголовного дела; основания и процедура производства следственных и процессуальных действий; основания и порядок возбуждения перед судом ходатайства; формальные требования к содержанию решений и др.).

Стоит сказать, что пределы контрольной функции суда на досудебных стадиях напрямую зависят от её предмета. Так или иначе предмет судебного контроля обозначен в действующем уголовно-процессуальном законе, однако при определении пределов в правоприменительной практике возникают различного рода сложности.

Высшие суды Российской Федерации продолжительное время исследуют вопрос о предмете и пределах судебного контроля на досудебном производстве уголовного процесса.

Так, Конституционный Суд РФ в ранних своих судебных актах подчеркивал, что суд при избрании заключения под стражу в качестве меры пресечения может исследовать только те доказательства, которые подтверждают возможность лица, в отношении которого ведется уголовное преследование, скрыться от следствия и суда, помешать производству по уголовному делу, продолжить преступную деятельность, при этом не рассматривая вопрос о доказанности факта совершения преступления и виновности лица [3].

В последующем Конституционный Суд РФ отмечал, что суд, выносящий решение в порядке ст. 108 УПК РФ, обязан оценить достаточность имеющихся в деле материалов, наличие оснований для избрания в отношении подозреваемого именно заключения под стражу в качестве меры пресечения, а также обоснованность подозрения о совершении данным лицом преступления [4].

Как можно заметить, в представленных судебных актах Конституционный Суд РФ непоследователен. Высший судебный орган конституционного контроля в Российской Федерации допустил при проверке законности и обоснованности избрания меры пресечения возможность исследования данных и доказательств, которые могли бы подтвердить обоснованность подозрения конкретного лица в совершении преступления. В дальнейшем, судебная практика складывалась таким образом, что при рассмотрении подобных ходатайств районные суды ориентировались на вышеупомянутое обоснование Конституционного Суда РФ [5]. Вместе с тем, Пленум Верховного Суда РФ обратил внимание на то обстоятельство, что суд не имеет оснований рассматривать вопрос о виновности лица [6].

Автор полагает, поскольку порядок применения других мер уголовно-процессуального принуждения, предусмотренных ст. 105.1–107, а также ст. 114 УПК РФ, аналогичен порядку избрания заключения под стражу в качестве меры пресечения в соответствии со ст. 108 УПК РФ без учета особенностей, пределы судебной контрольной деятельности устанавливаются такие же, что и при решении вопроса о заключении под стражу.

Предмет и пределы судебного контроля при наложении ареста на имущество в качестве меры уголовно-процессуального принуждения несколько отличаются. Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, применение данной меры принуждения должно быть связано с одним из условий: предполагаемая причастность конкретного лица к преступной деятельности; предполагаемый преступный характер происхождения конкретного имущества; наличие закона, устанавливающего материальную ответственность лица за действия подозреваемого или обвиняемого. Что касается имущества, которое находится у лиц, не обладающих процессуальными статусами, предусмотренными ст. 46–47, 54 УПК РФ, наложение ареста возможно, если относительно этого имущества имеются достаточные основания полагать, что оно получено в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого либо было использовано или предназначено для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования преступной деятельности. Суду, в свою очередь, надлежит проверить, не подвергалось ли чрезмерному обременению вследствие неоправданно длительного применения данной меры процессуального принуждения, а также соразмерность ограничения прав собственника [7].

При определении предмета и, соответственно, пределов судебного контроля в рамках ст. 165 УПК РФ следует учитывать позицию Пленума Верховного Суда РФ, который указывает, что при разрешении ходатайства о производстве следственного действия суду надлежит в каждом случае помимо проверки соблюдения требований уголовно-процессуального закона, предъявляемых к порядку возбуждения ходатайства, удостовериться в наличии фактических обстоятельств, являющихся основанием для осуществления указанного в ходатайстве следственного действия [8].

В рамках реализуемой судебной контрольной деятельности при рассмотрении судом жалоб на процессуальные решения, действия (бездействие) должностных лиц и органов, осуществляющих уголовное преследование, в порядке ст. 125 УПК РФ Конституционный Суд РФ в довольно ранних судебных актах установил для судов общей юрисдикции общее правило независимо от вида рассматриваемого в жалобе процессуального решения или действия: должны быть установлены юридические и фактические основания, способствовавшие принятию процессуальных решений, связанных с ограничением прав и свобод граждан. Однако суд при проверке в процессе предварительного расследования тех или иных процессуальных актов не вправе затрагивать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по уголовному делу [9].

Аналогичной позиции придерживается и Пленум Верховного Суда РФ, добавив с своем постановлении от 10.02.2009 № 1, что суд при проверке законности и обоснованности решений и действий (бездействия) органов предварительного расследования и прокуратуры не должен делать выводы об обоснованности обвинения, оценке доказательств и о квалификации деяния. Кроме того, Пленумом Верховного Суда РФ расширен предмет обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ [10].

Безусловно, осуществление судебного контроля в рамках ст. 125 УПК РФ должно быть в полной мере индивидуализировано и исключать формализованность.

Таким образом, подводя итог вышеизложенному, можно сделать следующий вывод. Отдельные меры уголовно-процессуального принуждения, применение которых возможно лишь на основании судебного решения, следственные и иные действия, осуществляемые только при наличии судебного разрешения, обжалуемые процессуальные решения, действия (бездействие) должностных лиц и органов уголовного преследования, способные причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, имеют свои специфические процессуальные особенности. Однако, упомянутые выше уголовно-процессуальные «процедуры» обладают в обобщенном виде единообразными пределами при осуществлении судебного контроля в досудебных стадиях уголовного процесса: суд, рассматривая ходатайства в соответствии со ст.105.1–108, ст.114–115, ст. 165 УПК РФ или жалобу в порядке ст. 125 УПК РФ, так или иначе не вправе предрешать вопросы, которые могут стать предметом судебного разбирательства первой инстанции при рассмотрении по существу уголовного дела, поступившего с итоговым решением органа расследования. Суд, являясь незаинтересованным участником, на досудебном производстве уголовного процесса не может вторгаться в процесс расследования и установления фактических обстоятельств уголовного дела и давать оценку обоснованности внутреннего убеждения уполномоченных уголовно-процессуальным законом должностных лиц, подменять собой органы предварительного расследования, вмешиваясь в их компетенцию и ограничивая тем самым их процессуальную самостоятельность.

Литература:

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 21.04.2025)// Собрание законодательства РФ. 24.12.2001. N 52 (ч. I). Ст. 4921;
2. Федеральный закон «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» от 18.12.2001 N 177-ФЗ (ред. от 29.05.2002) // Собрание законодательства РФ. 24.12.2001. N 52 (1 ч.). Ст. 492. — Утрат. силу;
3. Определение Конституционного Суда РФ «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Березовского городского суда Свердловской области о проверке конституционности части второй статьи 91, части третьей и пункта 3 части седьмой статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» от 04.12.2003 N 417-О//Вестник Конституционного Суда РФ. N 2. 2004;
4. Определение Конституционного Суда РФ «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мошнина Игоря Александровича на нарушение его конституционных прав статьей 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» от 12.07.2005 N 330-О// Доступ из СПС КонсультантПлюс (дата обращения: 26.04.2025 г.);
5. Обзор практики рассмотрения судами ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 18.01.2017)// Бюллетень Верховного Суда РФ. N 9. Сентябрь. 2017;
6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» от 19.12.2013 N 41(ред. от 11.06.2020)// Бюллетень Верховного Суда РФ. N 2. Февраль. 2014;
7. Постановление Конституционного Суда «По делу о проверке конституционности положений частей третьей и девятой статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами общества с ограниченной ответственностью «Аврора малоэтажное строительство» и граждан В. А. Шевченко и М. П. Эйдлена» РФ от 21.10.2014 N 25-П // Собрание законодательства РФ. 03.11.2014. N 44. Ст. 6128; Обзор практики Конституционного Суда Российской Федерации за первый квартал 2023 года// Доступ из СПС КонсультантПлюс (дата обращения: 19.04.2025 г.);
8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)» от 01.06.2017 N 19 // Бюллетень Верховного Суда РФ. N 7 Июль. 2017;
9. Постановление Конституционного Суда РФ «По делу о проверке конституционности положений статьи 133, части первой статьи 218 и статьи 220 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан В. К. Борисова, Б. А. Кехмана, В. И. Монастырецкого, Д. И. Фуфлыгина и общества с ограниченной ответственностью «Моноком» от 23.03.1999 N 5-П// Собрание законодательства РФ. 05.04.1999. N 14. Ст. 1749;
10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» от 10.02.2009 № 1 (ред. от 28.06.2022) // Бюллетень Верховного Суда РФ. N 4. Апрель. 2009.