В статье рассматривается история возникновения и предпосылки закрепления института антиискового запрета в российском законодательстве. Автор анализирует эволюцию отношения российской правовой системы к данному институту: от полного неприятия до имплементации в Арбитражный процессуальный кодекс РФ.
Ключевые слова: антиисковой запрет, международный гражданский процесс, санкции, исключительная компетенция, Арбитражный процессуальный кодекс РФ, доступ к правосудию.
Еще в предыдущей декаде представить появление в российском законодательстве антиискового запрета было практически невозможно. Враждебное отношение российского правопорядка к антиисковым запретам обуславливалось не только континентальностью, но и тем фактом, что российские компании на протяжении многих лет выступают главной мишенью английских антиисковых запретов. Как отмечал А. А. Иванов, бывший председатель ВАС РФ, антиисковые запреты являются «очевидным злоупотреблением правом» [1, c. 5].
Тем не менее, как и в случае с иными европейскими правопорядками, отдаленные подобия антиискового периодически находили свое место в российской судебной практике. Так, в 2002 году третейскому суду было запрещено определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области продолжать разбирательство до окончания рассмотрения дела в указанном суде. Данное определение в дальнейшем было отменено судом кассационной инстанции в силу нарушения ст. 90 АПК РФ и отсутствия процессуального механизма, позволяющего российскому арбитражному суду вмешаться подобным образом в третейское разбирательство [2, c. 135].
В 2013 году ВАС РФ официально выразил свою позицию по отношению к иностранным исковым запретам в Информационном письме Президиума ВАС РФ от 09.07.2013 № 158, указав, что «судебный «противоисковый» запрет иностранного суда ни в силу своей природы, ни в силу норм международного и российского права не может препятствовать рассмотрению дела в арбитражном суде в Российской Федерации и порождать юридические последствия на территории Российской Федерации». Аналогичная позиция была зафиксирована ВС РФ в п. 52 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2017 г. № 23: «Принятые иностранным судом обеспечительные меры в виде запрета на участие в рассмотрении спора в судах Российской Федерации не препятствуют арбитражному суду рассмотреть указанный спор, если данный спор отнесен законом к компетенции арбитражного суда» [3, c. 52].
По сути, именно в этот период российские высшие судебные инстанции, признавая недействительность иностранных антиисковых запретов на территории РФ, фактически заложили концептуальную основу для последующего формирования собственного механизма антиисковых мер. Данный подход отражал не только защиту суверенитета российской судебной системы, но и формировал почву для создания аналогичного инструмента в российском процессуальном праве. Это, в частности, подтверждается тем, что в тот же временной промежуток в российской правовой доктрине начали появляться статьи, анализирующие возможность введения в российское законодательство института антиискового запрета.
В частности, в 2013 году Р. М. Ходыкин в своей статье «Антиисковые обеспечительные меры в цивилистическом процессе в международном арбитраже» рассмотрел допустимость вынесения антиискового запрета в порядке ст. 90 АПК РФ [4, c. 274]. В 2014 году В. В. Ярков в статье «Применение антиисковых обеспечительных мер российскими судами: почему бы и нет?» высказал позицию, что «применение такой обеспечительной меры в отношении лиц, нарушающих исключительную компетенцию российского суда, не противоречит российскому процессуальному законодательству» [5, c. 12]. Как также отмечал А. И. Ядыкин, «на данный момент не существует каких-либо универсальных оснований, в соответствии с которыми применение «антиисковых обеспечительных мер» было бы запрещено уже в принципе, без учета конкретных обстоятельств дела» [6, c. 43].
На тот момент дискуссия об антиисковом запрете в российском праве существовала исключительно de lege ferenda, однако судьбу института в Российской Федерации во многом предопределили Регламент Совета (ЕС) № 269/2014 от 17.03.2014 и Регламент Совета (ЕС) № 833/2014 от 31.07.2014, а также Исполнительный приказ Президента США № 13661 от 16.03.2014, которыми Европейским союзом и США были введены беспрецедентные по своему масштабу экономические санкции в отношении России и российских лиц. Введение санкций создало принципиально новую ситуацию, в которой российские лица столкнулись с препятствиями в доступе к правосудию за рубежом, что требовало реакции со стороны российского законодателя и судебной системы [7, c. 8].
Так, российские лица, которые попали в санкционные списки иностранных государств, начали периодически сталкиваться с достаточно серьезными препятствиями для участия в судебных и арбитражных разбирательствах за пределами России: потерей возможности производить платежи в долл. США и евро напрямую в адрес локальных юридических консультантов и арбитражных центров, отказами иностранных юридических фирм от представления интересов российских подсанкционных лиц и пр.
В целях установления гарантий обеспечения прав и законных интересов отдельных категорий граждан Российской Федерации и российских юридических лиц, в отношении которых недружественными иностранными государствами были введены меры ограничительного характера 08.06.2020 в АПК РФ Федеральным законом № 171-ФЗ, получившим неофициальное название «Закон Лугового», были введены статьи 248.1 и 248.2 [8, c. 134].
Ст. 248.2 АПК РФ закрепила полномочие арбитражных судов на вынесение антиискового запрета. Тем не менее, нововведенный российский аналог антиискового запрета скорее имеет больше отличий от англо-саксонского оригинала, нежели схожестей, что требует отдельного подробного анализа.
Литература:
- Иванов А. Недобросовестная конкуренция правовых систем: современные проблемы // Корпоративный юрист. 2018. № 3. С. 5–9.
- Гландин С. В. Закон о праве подсанкционных лиц переносить судебные споры в Россию: причины и предпосылки // Закон. 2021. № 2. С. 132–147.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2017 г. № 23 «О рассмотрении арбитражными судами дел по экономическим спорам, возникающим из отношений, осложненных иностранным элементом» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2017. № 8.
- Ходыкин Р. М. Антиисковые обеспечительные меры в цивилистическом процессе и международном арбитраже // Вопросы международного частного, сравнительного и гражданского права, международного коммерческого арбитража: Liber Amicorum в честь А. А. Костина, О. Н. Зименковой, Н. Г. Елисеева. М.: Статут, 2013. С. 274–296.
- Ярков В. В. Применение антиисковых обеспечительных мер российскими судами: почему бы и нет? // Закон. 2014. № 8. С. 10–18.
- Ядыкин А. И. Институт антиисковых обеспечительных мер: перспективы в российском праве // Арбитражный и гражданский процесс. 2015. № 6. С. 40–45.
- Гальперин М. Л. Битва юрисдикций: есть ли процессуальное оружие у российских судов? // Закон. 2020. № 8. С. 6–19.
- Вунукайнен В. С. Исключительная компетенция российских судов по санкционным спорам: падающего толкни? // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2020. № 9. С. 130–149.