Ключевые слова:концепт «обладание», романские языки, концептуализация, структура концепта.
Осознание того, что анализ языка не может быть ограничен исследованием идеальной языковой системы, существующей автономно, привело к выдвижению на первый план когнитивных подходов в языкознании как гуманитарной науке. Человеческая когниция, понимаемая как взаимодействие систем восприятия, репрезентации и продуцирования информации, предстала в качестве эмпирического объекта лингвистических изысканий.
В современной науке актуальными являются проблемы категоризации и концептуализации мира. Понятие концептуализации – одно из фундаментальных понятий мыслительной деятельности человека [5, c. 35]. Концептуализация рассматривается как ментальная деятельность, опирающаяся на определенную систему знаний, и представляет собой осмысление фрагмента действительности, которое объективируется в лексической единице.
Концепты представляют собой идеальные абстрактные единицы, которыми человек оперирует в процессе мышления. В их содержании отражены знания, опыт деятельности человека и результаты познания им окружающего мира в виде определенных единиц, ‘квантов’ знания [7, с. 4].
Концептуализация – один из важнейших процессов познавательной деятельности человека, заключающийся в осмыслении поступающей к нему информации и приводящий к образованию концептов, концептуальных структур и всей концептуальной системы в человеческой психике.
Концептуализация как выделение в целостном представлении о действительности частных элементов предполагает, что оно ‘поделено’ на определенные сегменты и что это деление закреплено в языке [1, с. 13]. Именно поэтому язык является для нас важнейшим источником установления концептов и концептуальных систем и анализа их природы.
Концепт «обладание» является одним из базисных концептов, лежащих в основе общего освоения человеком действительности, но в то же время отличается национально-культурным своеобразием конкретного языкового воплощения, что позволяет выявить концептуальный анализ.
Источниками лексического материала послужили словари различного типа: этимологические и исторические словари как отдельных языков (латинского, французского), так и целых языковых семей (например, славянских языков); словарь индоевропейских корней (Ю. Покорный) [10], толковые словари, словари синонимов; некоторые словарные материалы, приводимые в исследованиях по индоевропейским языкам.
На настоящий момент существует ряд работ, в которых частично затрагиваются проблемы изучения концепта «обладание» на разнообразном языковом материале (Т.В. Гамкрелидзе, В.В. Иванов «Индоевропейский язык и индоевропейцы» [3] и др., Н.В. Пятаева «История синонимичных этимологических гнезд *em- и *ber- ‘брать, взять’ в русском языке» на материале русского языка [7]).
В центре ядра рассматриваемого концепта находится глагол avoir, представляющий его архисему. Как доминанта синонимических рядов глаголов концепта «обладание» avoir имеет самую широкую дистрибуцию и отличается самой свободной сочетаемостью. Глагол avoir является наиболее обобщенным средством лексической репрезентации концепта, его ключевым словом.
Проведя компонентный анализ, представляем лексическое значение глагола avoir как ряд сем, которые актуализируются во множестве контекстов, становясь тем самым концептуальными признаками, составляющими ядро концепта «обладание».
На современном этапе развития французского языка лексическая группа (ЛГ), выражающая концепт «обладание», состоит из 24 лексических единиц, ядро же составляют 11 лексем: acquérir, attraper, avoir, bénéficier, disposer, (être) doué,-e, jouir, obtenir, posséder, prendre, tenir.
Данные единицы сконцентрированы вокруг архисемы avoir и описывают те или иные ситуации обладания. На основе анализа ядерных лексем представляется возможным выделить следующие основные признаки, организующие структуру концепта «обладание» во французском языке:
1) процесс овладения / состояние обладания;
2) акцент на способе получения / акцент на результате;
3) отношение к внутреннему миру человека / отношение к внешнему миру, окружающей действительности;
4) отторжимость объекта обладания / неотторжимость объекта обладания;
5) акцент на насилии при овладении / отсутствие подобного акцента.
После рассмотрения структуры концепта в синхронии возникает вопрос о том, насколько национально специфична его структура, когда и при каких обстоятельствах она сформировалась.
Современное состояние структуры концепта «обладание» является закономерным результатом его длительного развития в диахронии. Определение каждого концепта – процесс, сходный с определением понятия в логике. Но между тем и другим есть очень важное различие. Определение концепта <…> складывается из исторически разных слоев, различных и по времени образования, и по происхождению, и по семантике, а поэтому способ их суммирования в определении по самому существу дела является генетическим; концепт получает всегда генетическое определение [8, с. 60].
Что касается других романских языков, то в итальянском, как и во французском языке, avere является основным глаголом выражения обладания и практически совпадает в своих значениях с французским avoir (хотя в итальянском языке сохраняется значение ‘держать’, например, avere in mano – ‘держать в руке’) [4, с. 44]. А, например, в испанском языке значение глагола haber ‘иметь, обладать’ считается устаревшим. Чаще всего он используется как вспомогательный глагол для образования сложных временных форм глагола, например, he leído – ‘я прочитал’; как самостоятельный глагол у него отмечаются значения: ‘иметься, находиться’: hay mucha gente en la plaza — ‘на площади много народу’; ‘захватывать’; ‘быть должным’: has de estudiar — ‘ты должен учиться’. Основным же глаголом, выражающим концепт «обладание», является tener (< лат. tenere ‘держать (в руке)’ и, как производные значения, ‘обладать’, ‘занимать’), который соединяет и значение ‘держать (в руках), удерживать’: tener las riendas – ‘держать вожжи’, и ‘иметь, обладать, располагать’: tener bienes — ‘владеть имуществом’, tener tiempo libre — ‘располагать свободным временем’ [2, с. 267].
Языковое выражение концепта «обладание» в романской лингвокультуре через латинскую восходит к индоевропейскому праязыку. Ядерное слово avoir восходит через лат. habērе к индоевропейскому (и.-е.) корню *g(h)abh- ‘хватать, брать’.
Одна из важнейших особенностей языкознания XX века – стремление к описанию лексики как явления системного порядка. Системность лексики проявляется в том, что слова вступают друг с другом в различные отношения и образуют взаимодействующие группы и ряды (тематические группы, синонимические ряды, антонимические пары, лексико-семантичнские группы, семантические поля) [6, c. 38]. Все более важное значение приобретает исследование изменений в системе лексических групп, объединяемых общностью корня (словообразовательных, корневых и этимологических гнезд), что дает возможность компактно и наглядно показать не только непосредственные, но и все опосредствованные мотивации и тем самым продемонстрировать динамику системы.
Обращение к истории корневых групп позволяет подойти к решению основной задачи современной лексикологии – описанию лексики в целом как развивающегося явления, определению качественных (формальных и семантических) и количественных изменений в словарном составе языка на всем протяжении его развития [7, с. 1].
Исследования подобного рода могут носить как синхронический, так и диахронический характер. На синхроническом срезе изучаются словообразовательные гнезда, в диахроническом аспекте чрезвычайно актуально изучение этимологических гнезд, позволяющее раскрыть все изменения (фонетические, морфологические, семантические), происходящие в гнезде на протяжении его исторического развития.
Семантическая структура лексического гнезда аналогична структуре многозначного слова, но она богаче по своим возможностям, ибо дает больше оснований для реконструкции реальной семантической деривации, особенно когда лексическое гнездо анализируется на пространстве нескольких или всех родственных языков. При таком масштабе семантического обзора роль метафорических механизмов непосредственной деривации (от значения к значению) заметно понижается, зато повышается степень мотивированности разных значений общей исконной семантикой этимона или некоторой метафорой более общего характера [9, с. 549-562].
Литература:
1. Берестнев Г.И. Семантика русского языка в когнитивном аспекте: Учебное пособие. – Калининград: Изд-во КГУ, 2002.
2. Большой испанско-русский словарь. Gran Diccionario Español-Ruso. / Б. П. Нарумов, Н. В. Загорская, Н. Н. Курчаткина и др. Под ред. Б. П. Нарумова. 150 тыс. статей. ООО «Русский язык - Медиа», 2003.
3. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы, книга 1. – Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1984.
4. Итальянско-русский словарь / Г.Ф. Зорько. – М.: Астрель, АСТ, 2001.
5. Муратова Е. Н., Сенцов А.Э. Выражение концепта «народ» в английской лингвокультуре // Молодой ученый. — 2011. — №10. Т.2. — С. 35-37.
6. Муратова Е.Н., Сенцов А.Э. Сопоставительный анализ ключевых слов, обслуживающих понятие «народ», во французской, русской и английской лингвокультурах // Молодой ученый. — 2011. — №10. Т.2. — С. 37-40.
7. Пятаева Н.В. История синонимичных этимологических гнезд *em- и *ber- «брать, взять» в русском языке: Автореф. дис. …канд. филол. наук. – Уфа, 1995.
8. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. Изд-е 2-е, испр. и доп. – М.: Академический проект, 2001.
9. Толстая С.М. Семантичекая реконструкция и проблема синонимии в праславянской лексике // Славянское языкознание. XIII Международный съезд славистов. Любляна, 2003 г. Доклады российской делегации. / Отв. ред. А.М. Молдаван. – М.: Индрик, 2003.
10. Pokorny J. Indogermanisches Etymologisches Wörterbuch. – Leipzig, 1984.
