Современное развитие цифровых технологий создало необходимость пересмотра традиционных подходов гражданского права к объектам правового регулирования. Ускоренная цифровизация экономики, распространение распределённых реестров, электронных платформ и цифровых финансовых активов привели к появлению новых правовых явлений. Одним из таких явлений стали цифровые права, которые, согласно статье 128 Гражданского Кодекса РФ, включены в перечень объектов гражданских прав, наряду с такими традиционными объектами, как безналичные денежные средства и бездокументарные ценные бумаги [1].

Согласно пункту 1 статьи 141.1 ГК РФ, цифровыми правами признаются названные в таком качестве в законе обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам. Осуществление, распоряжение, обременение цифрового права другими способами или ограничение распоряжения цифровым правом возможны только в информационной системе без обращения к третьему лицу. Исходя из формулировки данного понятия, можно сделать вывод, что цифровые права не нуждаются в материальном подтверждении для вовлечения их в гражданский оборот, а существует и реализуется исключительно в цифровой среде. В качестве таких цифровых объектов выступают, например, криптовалюта, домены, блокчейн.

Профессор В. К. Андреев отмечает, что понятие «цифровые права» в законе не раскрывается в полном объёме, а в ст. 141.1 ГК РФ содержатся только условия признания некоторых процессов или объектов в цифровой среде в качестве объекта гражданских прав. Именно поэтому ряд-учёных считает исчерпывающим понятие цифровых прав, изложенное В. Д. Зорькиным: «Цифровые права — это право на доступ, создание и публикацию цифровых произведений, а также использование сети «Интернет»» [2].

Законодательство устанавливает специальный режим обращения цифровых прав, предусматривая их осуществление, распоряжение и ограничение исключительно в рамках соответствующей информационной системы без необходимости привлечения третьих лиц (ч. 1 ст. 141.1 ГК РФ), при этом обладателем права признается лицо, имеющее возможность им распоряжаться согласно правилам системы, за исключением прямо предусмотренных законом случаев (ч. 3 ст. 141.1 ГК РФ), а переход прав по сделке происходит без согласия обязанного лица, что свидетельствует о законодательном ограничении оборотоспособности цифровых прав в рамках специально созданных для этого информационных систем и отличает их от традиционных обязательственных правоотношений.

Дальнейшее развитие регулирования цифровых прав связано с вступившим в силу с 1 января 2020 годаФедеральным законом «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ» от 02.08.2019 г. № 259-ФЗ. В нём закреплено понятие утилитарных цифровых прав, к которым относятся право требования передачи вещи, право требования передачи исключительных или лицензионных прав на результаты интеллектуальной деятельности, а также право требования выполнения работ или оказания услуг (ч. 1 ст. 8) [3]. Такие права приобретают статус утилитарных цифровых только в момент их первоначального возникновения на основании договора, заключённого через инвестиционную платформу (ч. 3 ст. 8). При этом из числа утилитарных цифровых прав исключены требования, связанные с имуществом, сделки, которые подлежат государственной регистрации или нотариальному удостоверению (ч. 2 ст. 8). Это позволяет рассматривать цифровую фиксацию как новый способ удостоверения имущественных прав, дополняющий уже имеющиеся традиционные формы в условиях развития цифровой экономики.

1 января 2021 года был принят Федеральный закон «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», который ввёл дополнительную категорию цифровых прав — цифровые финансовые активы, определяемые как цифровые права, включающие денежные требования, возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам, права участия в капитале непубличного акционерного общества, право требовать передачи эмиссионных ценных бумаг, которые предусмотрены решением о выпуске цифровых финансовых активов в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, выпуск, учет и обращение которых возможны только путем внесения (изменения) записей в информационную систему на основе распределенного реестра, а также в иные информационные системы [4].

В судебной практике известны случаи, когда цифровую финансовую валюту относили к «иному имуществу», которое может быть включено в конкурсную массу должника (например, в деле № А40–124668/2017 о банкротстве физического лица) [5]. Также ранее в некоторые судебные решения цифровую валюту приравнивали к имуществу. Так, Постановлением 9 ААС от 15.05.2018 № А40–124668/2017 было определенно, что любое имущество должника, имеющее экономическую ценность для кредиторов (включая цифровую финансовую валюту), не может быть произвольно исключено из конкурсной массы без прямо предусмотренных законодательством оснований [6]. Это постановление стало первым решением российского суда, в котором цифровая валюта была признана объектом гражданских прав.

Несмотря на то, что в 2019 году цифровые права были официально включены в перечень объектов гражданских прав, существующее правовое регулирование остаётся недостаточно точным для полноценного функционирования цифрового оборота в системе гражданских правоотношений. В законодательстве обозначены только общие принципы существования цифровых прав и отсутствует детальная нормативная база, необходимая для их практического применения. Эта неполнота правового регулирования составляет ряд следующих ключевых проблем:

1. Неопределённость перечня и видов цифровых прав, что приводит к риску произвольного расширения или, наоборот, неоправданного ограничения цифровых прав;
2. Неурегулированность порядка возникновения, перехода и прекращения цифровых прав;
3. Отсутствие правового статуса информационных систем, на базе которых существует цифровые права;
4. Затруднённость судебной защиты цифровых прав в связи с отсутствием конкретизированной нормативной базы и судебной практики.

Проанализировав теоретическую правовую базу, можно выделить следующие пути решения проблем правового регулирования цифровых прав:

1. Законодательное закрепление расширяемого перечня видов объектов цифрового права и установление чётких критериев того, что может относиться к цифровым правам в целом;
2. Введение нормативных актов, определяющих порядок создания цифровых прав в информационных системах, способов передачи цифровых прав и закрепления оснований их прекращения;
3. Разработка процессуальных механизмов подтверждения и восстановления цифровых прав в судебном порядке и создание разъяснений высших судов для формирования судебной практики;

Таким образом, закрепление цифровых прав в качестве объектов гражданского права является важным шагом в развитии частноправового регулирования цифровых отношений, однако для эффективной реализации цифрового оборота необходима дальнейшая детализация законодательства и совершенствование механизмов их защиты и реализации.

Литература:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации от 30 ноября 1994 года N 51-ФЗ (в ред. от 31.07.2025). — Текст: электронный — URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/ (дата обращения: 09.12.2025).
2. Зорькин, В. Д. Право в цифровом мире. Размышление на полях международного юридического форума. / В. Д. Зорькин. — Российская газета. Столичный выпуск № 7578. — М., 2018. — 115 с. — Текст: непосредственный.
3. Федеральный закон «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 02.08.2019 N 259-ФЗ (в ред. 08.08.2024). — Текст: электронный — URL: https://normativ.kontur.ru/document?moduleId=1&documentId=476646 (дата обращения: 09.12.2025).
4. Федеральный закон «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 31.07.2020 N 259-ФЗ (последняя редакция). — Текст: электронный — URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_358753/ (дата обращения: 09.12.2025).
5. Решение от 24 октября 2017 г. по делу № А40–124668/2017. — Текст: электронный — URL: http://www.msk.arbitr.ru (http://www.msk.arbitr.ru/) (дата обращения: 09.12.2025).
6. Постановлением 9 ААС от 15.05.2018 № А40–124668/2017. — Текст: электронный — URL: http://www.msk.arbitr.ru (http://www.msk.arbitr.ru/) (дата обращения: 09.12.2025).