This article is devoted to the consideration of measures aimed at eliminating the consequences of the integration of the institute of world justice into the Russian judicial system, as well as examines the powers of magistrate courts in the process of civil law cases and highlights multiple theoretical concepts of the term « world justice».

Keywords: world justice, approaches, judicial power, institution, justice of the peace , competence, subject.

С давних времен мировая юстиция находилась в непосредственной близости к народу и складывающимся в обществе отношениям. Корни формирования института мировых судей связаны прежде всего с политикой самого государства.

На протяжении всего периода существования этого института проводилась масштабная деятельность по налаживанию контакта между мировыми судьями и обычными людьми. Исторически сложившаяся независимость мировых судей в вынесении судебных вердиктов отражает федеративное устройство Российской Федерации.

Значимым элементом судебной структуры является мировая юстиция, обладающая собственными правовыми обычаями и основательным историческим фундаментом.

Среди множества подходов к рассмотрению термина «мировая юстиция» выделяется негативистская школа, представители которой, помимо общего названия, отрицают наличие каких-либо универсальных характеристик у института мировых судей, указывая на разнообразие моделей и концептуальных противоречий.

В прагматической трактовке мировое правосудие представлено через призму институциональных характеристик — как судебный орган с урезанными полномочиями, рассматривающий дела незначительной тяжести.

Патриархальная концепция делает упор на структурные и функциональные особенности, выделяя главным образом миротворческую и медиативную роль таких судебных инстанций.

Феномен мирового правосудия допускает различные интерпретации и теоретические рамки.

И. Л. Петрухин выразил негативистскую позицию максимально кратко, отметив необходимость иного наименования для данных судебных органов мировых судей [2].

Очевидно, что, если бы это произошло, системные характеристики низшего звена судов общей юрисдикции в Российской Федерации описывались бы иных, свободных от влияния идеологии позапрошлого века формулировках при той же самой юридической конструкции. К этому выводу можно прийти и путем сопоставления тех подходов к раскрытию понятийного аппарата из рассматриваемой темы, который складывался в течение всего периода развития российской мировой юстиции.

Судебная система пережила масштабные преобразования, среди которых формирование нормативно-правовой основы института мировой юстиции стало одной из ключевых вех развития российского правового пространства. Внедрение мировых судей в структуру судебных органов Российской Федерации было призвано устранить целый комплекс существенных проблем.

Уникальность данного института заключается в его двойственной природе: мировые суды одновременно функционируют как элемент общефедеральной системы правосудия общей компетенции и как судебные органы регионального уровня, учреждаемые непосредственно субъектами Федерации.

Региональные власти получат возможность более эффективно учитывать местную специфику, включая традиционные устои, культурные особенности и принятые нормы поведения, если расширить их полномочия в управлении институтом мировой юстиции. Сегодня компетенция субъектов Федерации ограничивается определением численности мировых судей, созданием или ликвидацией территориальных единиц судебной системы и назначением судейского корпуса. Предоставление дополнительных властных функций регионам в данной сфере видится целесообразным и обоснованным решением.

Мировая юстиция представляет суд первой инстанции. Ее деятельность очерчена пределами судебных участков. Судебные участки образуются субъектами Федерации исходя из установленных территориальных и демографических признаков [3, с. 54]. Мировой судья рассматривает дела в порядке гражданского, уголовного судопроизводства, а также в порядке производства по делам об административных правонарушениях. Компетенция мировых судей при рассмотрении гражданских дел закреплена в ч. 1 ст. 23 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (ГПК РФ) [1], согласно которой мировой судья рассматривает в качестве суда первой инстанции дела:

– о выдаче судебного приказа;

– о расторжении брака, если между супругами отсутствует спор о детях;

– о разделе между супругами совместно нажитого имущества при цене иска, не превышающей 50 тысяч рублей;

– по имущественным спорам, за исключением дел о наследовании имущества и дел, возникающих из отношений по созданию и использованию результатов интеллектуальной деятельности, при цене иска, не превышающей 50 тысяч рублей;

– по имущественным спорам, возникающим в сфере защиты прав потребителей, при цене иска, не превышающей 100 тысяч рублей.

Стоит обратить внимание, что мировой судья выносит решение о передаче дела в вышестоящую инстанцию, когда в процессе слушания происходит смена подсудности. Согласно положениям ч. 3 ст. 23 ГПК РФ [1], районный суд принимает к рассмотрению все заявленные требования в ситуации, когда происходит соединение взаимосвязанных исков, модификация предмета спора или подача встречных претензий, при условии что часть новых требований относится к компетенции районной инстанции, тогда как остальные продолжают находиться в юрисдикции мирового судьи.

Разработка индивидуальных стандартов на уровне регионов позволит обоснованно установить требуемое число судебных участков, опираясь на специфику конкретного региона. Для этого следует применять интегрированную методологию, принимающую во внимание население и географические особенности каждой территориальной единицы государства.

Гражданское процессуальное законодательство устанавливает механизм разграничения компетенций между различными звеньями судебной системы общей юрисдикции через институт родовой подсудности.

Законодатель предусмотрел в ч. 1 ст. 23 ГПК РФ [1] категории споров, рассматриваемых мировыми судьями, однако данная классификация не носит закрытого характера. Федеральное законодательство допускает расширение юрисдикции мировой судебной инстанции путем включения дополнительных категорий дел, что противоречит принципу определенности правового регулирования. Таким образом, актуальной остается проблема четкого разделения компетенций судебных инстанций внутри единой системы правосудия.

В настоящее время отсутствует четкий критерий распределения судебных дел согласно нормам родовой подсудности, что создает правовой пробел, требующий незамедлительного устранения. Процессуальное законодательство нуждается в законодательном установлении такого критерия, поскольку судья мирового суда должен четко понимать характеристики дел, относящихся к его компетенции.

Российская система мировых судов обладает уникальными чертами, которые значительно отличают ее от классических международных образцов данного правового института.

Особого внимания заслуживает противоречивый статус мирового судьи в нашей стране. Законодательство наделяет его правом выносить решения именем всего государства и признает неотъемлемой частью судебной системы с полноценными властными полномочиями. Одновременно с этим мировой судья относится к судебным органам общей юрисдикции конкретного региона, что делает его подчиненным субъекту Федерации.

Таким образом, анализ показывает наличие существенных особенностей отечественного института мировой юстиции, которые не укладываются в традиционные рамки, а двойственная природа правового положения мировых судей остается очевидным фактом.

Литература:

1. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 года № 138-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2002. — № 46. — Ст. 4532.
2. Судебная власть / под ред. И. Л. Петрухина. — М. : Велби, 2003. — 720 с.
3. Сангаджиев, Б. В. Институт мировых судей: правовая природа и особенности деятельности / Б. В. Сангаджиев // Пробелы в российском законодательстве. — 2019. — № 1. — С. 53–56.