В статье автор делает попытку охарактеризовать механизм передачи семейных ценностей и паттернов поведения, передающихся от старшего поколения родителей младшему поколению детей.
Ключевые слова: семья, семейные ценности, межпоколенческая трансляция ценностей, паттерны поведения.
Семья — это первый и главный институт, в котором закладываются основы мировоззрения человека. Именно в ранние годы, через взаимодействие с родителями и близкими, ребенок усваивает базовые ценности, которые в дальнейшем будут влиять на его жизненные решения и выбор. Интересно, что тенденции родительской семьи часто повторяются в следующем поколении: так, например, количество детей у взрослых нередко коррелирует с тем, сколько братьев и сестер было у них самих [2].
Данный феномен порождает важные вопросы: как именно ценности передаются от родителей к детям? Насколько осознанно дети принимают установки, заложенные в детстве, и в какой степени эти установки определяют их собственные семейные стратегии? [3] Исследование механизмов такой межпоколенной трансляции, особенно в контексте ценности семьи и родительства, становится ключевым для понимания преемственности семейных моделей поведения.
Таким образом, ключевой вопрос здесь — насколько эффективно родители передают свои ценности детям: воспринимает ли ребенок эти установки осознанно или просто копирует модель поведения, не задумываясь, как эти усвоенные в детстве принципы влияют на его собственные решения, когда он создает свою семью?
Теории трансгенерационной передачи и идеи влияния семейных сценариев на несколько поколений в своих работах изучали ещё такие ученые как: Н. Абрахам, М. Терек, А. Шутценбергер, В. Де Гольжак, Э. Берн и др.
Одним из первых о феномене межпоколенческих связей заявил З. Фрейд. В работе «Тотем и табу» он написал: «Если психические процессы одного поколения не передавались бы другому, не продолжались бы в другом, каждому пришлось бы вновь учиться жизни, что исключало бы всякий прогресс и развитие» [5]. Кроме того, именно семью Фрейд считал определяющим фактором становления личности, так как именно от близких родственников, в первую очередь, зависело ее успешное прохождение через основные фазы развития. Связь, которая прослеживалась между поколениями Фрейд называл «коллективной душой».
Таким образом, межпоколенные связи, играют определяющую роль в судьбе конкретного человека.
Стоит отметить, взаимодействие поколений оказывает как положительное, так и деструктивное влияние на формирование личности ребенка. В рамках семейной системы наблюдается сложный механизм трансляции не только адаптивных паттернов поведения и социально одобряемых ценностей, но и различных форм психологического неблагополучия. Эмпирические данные демонстрируют, что в процессе межпоколенческой передачи родительские и прародительские фигуры непреднамеренно транслируют потомкам: нерешенные травматические переживания, дезадаптивные копинг-стратегии, дисфункциональные семейные сценарии, проективные идентификации, паттерны межличностных отношений. Особое внимание в современных исследованиях уделяется феномену «трансгенерационной передачи травмы», когда непроработанный травматический опыт предыдущих поколений продолжает оказывать влияние на психологическое функционирование потомков, проявляясь в виде различных форм психопатологии или дезадаптивного поведения. Данный процесс осуществляется через различные каналы семейной коммуникации, включая как вербальные, так и невербальные паттерны взаимодействия.
На основании изложенного, автором предложено следующие определение понятия «межпоколенческая трансляция» — это важный феномен, при котором прослеживается процесс передачи опыта от старшего поколения и принятия этого опыта младшим. В первую очередь, в данном контексте говорится о трансляции приобретенных знаний внутри семьи.
Как уже было отмечено выше, семья играет ключевую роль в формировании личности ребёнка, его ценностных ориентаций, поведенческих стратегий и эмоциональной сферы. Поэтому, в контексте психологического исследования особую значимость приобретает анализ паттернов поведения.
Как считал Выготский Л.: «Паттерны поведения формируются в процессе социализации и отражают внутренние нормы и ценности, передаваемые через взаимодействия с окружающими» [1]. Другими словами, ребёнок на протяжении всего своего взросления, опираясь на помощь важных взрослых, учится контролировать свои поведение и внимание.
Скиннер Б. в своих работах говорил, что «Паттерн поведения — это последовательность реакций, которая повторяется в сходных ситуациях и становится автоматической через процесс обучения». Также на это очень влияет окружающая среда, в которой растёт ребёнок.
Также хочется упомянуть мнение Г. У. Олпорта о паттернах поведения, который описывает их как фиксированный алгоритм действий и реакций, основанный на уже сформированном представлении о ситуации и о том, как следует в ней поступать [4].
Таким образом, при любой сложившейся демографической, экономической социальной и культурной ситуации в обществе, каждый человек будет действовать, опираясь на опыт, переданный поколениями предков.
Именно семья закладывает фундамент ориентиров ребенка. Поэтому изучение механизма межпоколенческой трансляции ценностей и паттернов поведения в семье позволяет углубить наши представления о природе социализации, раскрывая сложные механизмы усвоения и передачи культурных норм, ценностных ориентаций и моделей межличностного взаимодействия. Практическая ценность этих исследований проявляется в возможности разработки более эффективных методов психологической помощи. Понимание механизмов межпоколенческой передачи позволяет психотерапевтам работать не только с актуальными проблемами клиента, но и с их глубинными, исторически обусловленными причинами. Это особенно важно в работе с семейными дисфункциями, где повторяющиеся из поколения в поколение деструктивные паттерны (например, алкоголизм, насилие, эмоциональная холодность) требуют особого подхода.
Автором было проведено эмпирическое исследование «Межпоколенческая трансляция ценностей и паттернов поведения в семье».
Общую выборку исследования составили студенты «КубГУ» возрастом от 18 до 25 лет — 20 человек, и по одному родителю от каждого студента-респондента возрастом от 40 до 50 лет — 20 человек. Всего в исследовании приняли 40 респондентов.
Методики, которые были использованы в эмпирическом исследовании:
- портретный ценностный опросник, PVQ-RR;
- опросник «Шкала семейной адаптации и сплоченности» (FACES-3);
- шкала семейного окружения (ШСО).
Организация исследования строилась следующим образом: для участия в нашем научном исследовании мы обратились к студентам (от 18 до 25 лет включительно) и их родителям. Им предлагалось пройти по 3 тестирования каждому. Все опросники анонимны.
Сначала они должны были пройти портретный ценностный опросник Ш. Шварца, PVQ-RR, адаптированный Т. П. Бутенко и другими специалистами, чтобы определить ценности респондентов «родителей» и респондентов «детей». С его помощью мы определяли какие ценности, происходящие из потребностей обоих поколений им присущи, чтобы выявить самые значимые для каждого.
Далее мы просили респондентов пройти опросник FACES-3, (шкала семейной адаптации и сплоченности). Данный метод был нужен нам чтобы просмотреть тенденцию наиболее распространенной структуры семьи и паттерны семейных взаимоотношений, которые передались от поколения «родителей» поколению «детей» и наиболее свойственны им.
Затем респонденты по нашей просьбе проходили последний из опросников — шкала семейного окружения (ШСО). В отличие от других наших методик он направлен конкретно на анализ уровня взаимоотношений внутри семейной системы, а также какие сферы личностного роста несут собой особое значение.
Обработка полученных данных показала, что преобладающий тип семейной сплоченности у респондентов «детей» — разобщенный (48 %). Это говорит нам о крайне низкой степени эмоциональной связи между членами семьи. Значительная доля респондентов (29 %) оценивает сплоченность в своей семьи, как раздельную. По методике опроса (модель Олсона), данные показатели относятся к сбалансированной модели умеренной сплоченности. То есть такие семьи характеризуются умеренной эмоциональной близостью. Меньшая часть выборки воспринимает свои семьи как связанные (14 %), что также является сбалансированным типом. Наименьшее количество опрашиваемых (10 %) относятся к сцепленному типу, характеризующийся чрезмерной эмоциональной близостью, размытыми границами между членами семьи, высоким уровнем зависимости друг от друга.
Таким образом, в восприятии респондентов-«детей» доминируют типы с низкой или умеренно-низкой степенью семейной сплоченности (суммарно 77 % для разобщенного и раздельного типов). Это может говорить о тенденции индивидуализации и автономизации в семьях данной выборки, либо о переживании молодыми людьми недостатка эмоциональной близости и поддержки в семьях.
Результаты респондентов-«родителей» показывают, что значительная часть респондентов (62 %) расценивают сплоченность своей семьи как низкий, то есть как разобщенный и раздельный. 33 % опрошенных относятся к разобщенному типу, что говорит об эмоциональной дистанции с членами семьи.
Раздельный тип (29 %) указывает на наличие отдельности членов семьи при сохранении умеренной эмоциональной связи. Что говорит о готовности и умении родителей принимать индивидуальность своих детей и партнера, однако некая разобщенность всё же присутствует.
Лишь 33 % респондентов продемонстрировали сбалансированные типы сплоченности: 14 % — связанный тип, 19 % — сцепленный. При этом признаки сцепленного типа, отражающего чрезмерную опеку, размытые личные границы, и высокий уровень зависимости, отмечается практически в каждой пятой семье, что говорит о высоком уровне симбиотических отношений.
Анализ результатов респондентов «детей» и «родителей, сделанный нами по методике FACES-3, показывает доминирование несбалансированных типов семейных систем. Респонденты оценивают свои семьи как эмоционально разобщенные, организационно хаотичные, с высоким уровнем индивидуальной автономии. Для «детей» это создаёт ощущение изоляции чувств, нестабильности и ощущения непредсказуемости. Для родителей это может приводить к трудностям во взаимодействии со своими детьми, непоследовательности в воспитании и затруднении в межпоколенной передаче семейных ценностей.
Следуя результатам портретного ценностного опросника, оба поколения («дети» и «родители») придают высокую значимость ценностям, связанным с благожелательностью/заботой, безопасностью и репутацией. Это указывает на общую просоциальную направленность и стремление к стабильности. Это можно назвать ценностями, которые успешно были переданы от родителей детям. Хотя также существует различие в приоритетах. А именно, поколению детей важнее самостоятельность и открытость изменениям, тогда как родители больше акцентируют своё внимание на сохранении норм и заботе о семье.
Также следуя результатам анализа опросника ШСО, у респондентов «детей» наблюдается в целом адекватный уровень эмоциональной связи со старшим поколением, так как присутствует низкий уровень контроля. Это может указывать на более демократическое отношение современных семей. Однако эти же показатели подтверждают, что существую проблемы во взаимоотношениях внутри семейной системы.
В целом, результаты исследования подчёркивают сложность межпоколенных отношений в современных семьях, где наблюдаются как общие ценности, так и значительные различия в приоритетах. Это создаёт трудности и вызовы для эффективной передачи ценностей между двум поколениями, что требует внимания для улучшения семейной динамики для обеих групп.
Дальнейшие исследования в этой области, помогут проследить глубинные взаимосвязи ценностей с уровнем близости между членами семьи, а также степень их передачи.
Литература:
- Выготский Л. С. Лекции по психологии. СПб.: Союз, 2009.
- Гришина О. В. Репродуктивное поведение родителей и их детей в России // Вестник Московского Университета. Серия 6. Экономика. 2008. № 6.
- Карпова В. М. Особенности межпоколенной трансляции семейных ценностей // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и политология. 2019. № 3.
- Клюйко И. А., Морозов В. А. Анализ современных подходов к исследованию термина «модель поведения» // Вестник науки. 2024. № 2 (71).
- Фрейд З. Тотем и табу. Тбилиси: Мерани, 1991.