Искусственный интеллект (далее — ИИ) в классическом его значении появился достаточно недавно. В эпоху глобальной цифровизации развитие ИИ имеет ключевое положение во многих странах мира. По данным компании Tortoise Media на осень 2024 года по рейтингу стран с самым большим уровнем инвестиций, инноваций и применения искусственного интеллекта первые три места занимают Соединенные штаты Америки, Китай и Сингапур. «Всего в данный рейтинг вошли 83 государства. Россия заняла 31 место в данном рейтинге. У страны хороший результат по показателю «Развитие» (Development Rank, 20-я позиция). По показателю «Правительственная стратегия» (Government Strategy Rank) Россия на 21-й позиции» [1]. Данные факты говорят о заинтересованности страны в создании фундаментальных платформ и алгоритмов, а также инновациях в проектной деятельности в области искусственного интеллекта.

В настоящее время невозможно дать понятие искусственного интеллекта, которое в полной мере могло бы отображать его функции и разнообразные возможности. В соответствии со статьей 5 Национальной стратегией развития ИИ на период до 2030 года, утвержденной Указом президента РФ от 10.10.2019 № 490, ИИ — это «комплекс технологических решений, позволяющий имитировать когнитивные функции человека (включая поиск решений без заранее заданного алгоритма) и получать при выполнении конкретных задач результаты, сопоставимые с результатами интеллектуальной деятельности человека или превосходящие их. Комплекс технологических решений включает в себя информационно-коммуникационную инфраструктуру, программное обеспечение (в том числе, в котором используются методы машинного обучения), процессы и сервисы по обработке данных и поиску решений. До принятия данной стратегии понятии на основании ГОСТа 15971–90, который был принят в 1992 году, искусственный интеллект определялся как «способность компьютерной машины имитировать мыслительные процессы путем выполнения функций, традиционно ассоциируемых с человеческим интеллектом, таких как обучение и логические рассуждения» [2].

В статье 46 Федерального закона от 27.12.2002 № 184-ФЗ (ред. от 25.12.2023) «О техническом регулировании» [3] законодатель предпринял первую попытку юридического определения искусственного интеллекта. Однако этот документ сохранил регуляторную значимость лишь в ограниченном контексте технических стандартов, в остальном приобретя рекомендательный статус. Контрастный подход демонстрирует американский закон S.2217 (Future AI Act, 2017 г.), который вводит дуалистическую классификацию ИИ:

— общий (AGI) — гипотетическая система, способная на интеллектуальное поведение, сопоставимое или превосходящее человеческое, включая когнитивные, эмоциональные и социальные функции;

— специализированный (ANI) — системы, ориентированные на решение узких задач (игры, машинный перевод, автономный транспорт, распознавание образов).

Таким образом, законодательное разграничение проводится между универсальным, человекообразным интеллектом и целевыми решениями для специфических областей.

И. В. Понкин и А. И. Редькина выделяют некоторые общие характерные черты искусственного интеллекта:

1. Способность саморазвития и независимость работы, под которой понимается его способность самостоятельно, без помощи человека выполнять задачи определенного уровня.
2. Способность распознавать информацию различного вида, моделировать, а также принимать решения.
3. Способность самообучения на основе анализа данных и метода машинного обучения.
4. Способность выполнения задач при помощи накопления и использования опыта [4, с. 91–109].

ИИ занимает важные позиции во многих сферах. Нейросеть, которая является сервисом на основе ИИ, способна генерировать тексты различного формата, создавать уникальные изображения, заменять лицо человека на фото либо видео и многое другое. Такие системы, например, как Ozon и Wildberries уже давно применяют искусственный интеллект для анализа предпочтения клиентов и составления персональных рекомендаций по покупке товара. Поисковые системы Яндекс и Google применяют ИИ для машинного перевода текстов с одного языка на другой. Существуют также такие сервисы, как Shazam и ЯндексМузыка, которые способны распознавать музыку по небольшой мелодии.

Одним из примеров применения ИИ в медиасфере является возможность создавать «фейки», которые практически невозможно отличить от оригиналов. При этом такие технологии по созданию ложной информации могут привести к массовым беспорядкам или испортить кому-либо жизнь. Примером возможности создавать фейки можно назвать фейковую фотографию Папы Римского на улицах Нью-Йорка, который одет в модный пуховик [5], а также фото задержания Дональда Трампа [6].

Говоря о ИИ авторы его определяют как «сложную кибернетическую систему, сочетающую компьютерное программное и аппаратное обеспечение с когнитивной функциональной архитектурой и достаточной вычислительной мощностью для выполнения необходимых функций» [4, с. 94–95]. Обширные возможности применения искусственного интеллекта несут в себе как технологические, так и правовые вызовы.

Первым вызовом можно выделить необходимую осторожность при применении искусственного интеллекта. «В ноябре 2017 года Всемирная комиссия ЮНЕСКО по этике научных знаний и технологий (КОМЕСТ) опубликовала доклад «Об этике робототехники», на которой были названы основные характеристики современного робота: мобильность, интерактивность, коммуникативность, автономность, позволяющая анализировать и самостоятельно принимать решения, осуществлять действия без вмешательства и контроля со стороны человека» [7]. Автономность позволяет систематизировать уже накопленные знания роботу самостоятельно, без задействования помощников, что достаточно упрощает данный процесс. Накопленная за многие годы цифровая информация достигла объемов, сравнимых с биологической информацией в биосфере, которую обрабатывать становиться достаточно сложно. Именно поэтому применение ИИ имеет полезное практическое значение. Но, вместе с возможностью быстрой обработки информации появляется проблема невозможности в полном объеме обрабатывать ее, что может повлечь систематизацию недостоверной информации.

Вторым вызовом можно выделить правосубъектность ИИ. В настоящее время законодательством Российской Федерации не определен статус искусственного интеллекта. Как справедливо в своей работе отмечает З. И. Хисамова «идея наделения робота отдельными правами и обязанностями, а в исключительных случаях — и всем комплексом гражданских прав, будучи довольно смелой инновацией для такой консервативной области науки и практики, как юриспруденция, не только нашла ряд сторонников в России и за рубежом, но также вызвала последовательную критику» [8, с. 96–106].

Наделение искусственного интеллекта правосубъектностью создает формальную возможность возложения на него ответственности. Однако, лишенный собственной мотивации и волеизъявления, ИИ не способен осознанно направлять свои действия или противостоять внешнему управлению. Данный дисбаланс создает значительные риски злоупотребления со стороны контролирующих его лиц или организаций. «В настоящих реалиях единственным надежным способом правового регулирования искусственного интеллекта остается консервативный подход, при котором вопросы о правовом положении искусственного интеллекта и ответственности за совершаемые им действия разрешаются при помощи традиционных институтов права» [9].

Таким образом, искусственный интеллект в настоящее время — это и широкие возможности для реализации различных видов деятельности, например, в медиасфере, и такие же серьезные риски для человека, общества и государства. Деятельность по предотвращению рисков, вызовов и угроз, которые несет в себе применение ИИ в современном мире, будет эффективной только благодаря совместным усилиям множества субъектов — специалистов в сфере компьютерных технологий, граждан, правоохранительных органов, институтов гражданского общества, органов публичной власти, международного сообщества.

Литература:

1. Tortoise Media. — Текст: электронный // The Global AI Index 2024 [сайт]. — URL: https://ict.moscow/research/the-global-ai-index-2024/ (дата обращения: 02.06.2025).
2. Указ Президента РФ от 10.10.2019 г. № 490 «О развитии искусственного интеллекта в Российской Федерации» (вместе с «Национальной стратегией развития искусственного интеллекта на период до 2030 года») // Собрание законодательства Российской Федерации. — 14.10.2019. — № 41. — ст. 5700.
3. Федеральный закон от 27.12.2002 № 184-ФЗ «О техническом регулировании» // Собрание законодательства Российской Федерации. — 30.12.2002 — № 52. — ст. 5140.
4. Понкин И. В., Редькина А. И. Искусственный интеллект с точки зрения права // Вестник РУДН. Серия: Юридические науки. — 2018. — № 1. С. 91–109.
5. Гостева А. Вирусное фото папы римского в стильном пуховике оказалось фейком // Lenta.ru [сайт]. — URL: https://lenta.ru/news/2023/03/27/thepope1 (дата обращения: 23.06.2025).
6. Макарычев М. В Сети появились фейковые снимки «силового ареста» Трампа полицейскими // Российская газета [сайт]. — URL: https://rg.ru/2023/03/21/v-seti-poiavilis-fejkovye-snimki-silovogo-aresta-trampa-policejskimi.html (дата обращения: 02.06.2025).
7. Всемирная комиссия ЮНЕСКО «Роботы и этика» [сайт]. — URL: https://webarchive.unesco.org/web/20230614162851/https://www.unesco.org/ru/articles/roboty-i-etika
8. Хисамова З. И., Бегишев И. Р. Сущность искусственного интеллекта и проблема определения правосубъектности // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Юриспруденция. — 2020. — № 2. С. 96–106.
9. Buiten M. Towards Intelligent Regulation of Artificial Intelligence // European Journal of Risk Regulation. 2019. № 10 (1). С. 41–59.