На современном рынке товарных отношений компании обмениваются множественным пакетом документов и сведений, которые составляют конфиденциальные данные. В процессе развивающегося технического прогресса и искусственного интеллекта вопрос о защите любой информации, которая представляет собой коммерческую и иную ценность, становится одним из главным. Компании стараются обезопасить себя от распространения конфиденциальной информации с помощью различных мер как организационного и технического характера, так и правового.

Одним из таких основных инструментов правового регулирования можно назвать Соглашение о неразглашении. В данной статье будет проанализированы особенности применения данного соглашения и практика его применения в контексте российского законодательства и тенденций современной правовой практики, а также рассмотрена специфика порядка применения таких соглашений. Проведение подобного исследования позволит рассмотреть действие механизма работы соглашения о неразглашении и предложить пути для совершенствования его конструкции.

Соглашение о неразглашении (также известное как соглашение о конфиденциальности, a non-disclosure agreement или NDA) можно раскрыть как договорную конструкцию между сторонами, запрещающую передачу конфиденциальной информации третьим лицам без согласия обладателя такой информации. В свою очередь определение конфиденциальной информации закреплено в статье 2 Федерального закона от 27.07.2006 N 149-ФЗ (ред. от 23.11.2024) «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», а именно под этим понимается обязательное для выполнения лицом, получившим доступ к определенной информации, требование не передавать такую информацию третьим лицам без согласия ее обладателя.

Основной целью соглашения можно назвать установление правовых обязательств, ограничивающих использование и распространение информации, обладающей конфиденциальным характером.

Соглашение о неразглашении строится на общих принципах договорного права, например, свобода договора, диспозитивность и добросовестность исполнения обязательств. По своей конструкции и правовой природе такое соглашение можно признать видом непоименованного договора. Кроме того, основываясь на российской правоприменительной практике, соглашение о неразглашении может быть как отдельной договорной конструкцией, так и частью более обширного соглашения.

Если говорить о видах соглашения о неразглашении, то чаще всего их делят на 2 группы — односторонние и двусторонние. Односторонние соглашения часто имеют место при трудоустройстве. Например, работодатель делится конфиденциальной информацией со своим или наемным сотрудником, но с его стороны никакой передачи данных не будет. Двусторонние соглашения заключаются при взаимном распространении информации. В качестве иллюстрации можно представить слияние компаний, их продажа или сотрудничество. В данных случаях обе стороны являются как обладателями конфиденциальной информации, так и ее распространителями.

Эффективность применения соглашения о неразглашении может быть определена рядом факторов, о которых следует помнить при его составлении.

Как и любое правовое соглашение, оно должно начинаться с четкого определения сторон. Необходимо указать полные реквизиты юридического лица и все идентификационные данные физического лица. Кроме того, необходимо убедиться, что подписант соглашения имеет все необходимые полномочия на это.

Не менее важным является определение сведений, отнесённых к конфиденциальной информации. Судебная практика говорит о том, что суды обращают внимание на закрепленном в соглашении перечне конфиденциальной информации. Если определение такой информации окажется слишком узким или неопределённым, данные могут оказаться вне защиты соглашения.

Необходимо установить порядок обмена и работы с документацией. В таких оговорках важно закрепить формат передаваемых документов, каналы передачи и возможные средства защиты. При отсутствии таких условий суд может прийти к выводу, что режим коммерческой тайны в организации введен не был. Для решения такой проблемы предлагаются использование CRM-систем, под которыми понимают «автоматизированные системы, ориентированные на быстрое рекрутирование, сопровождение и удержание клиента с целью настоящего и последующего сотрудничества» [3, с. 204–205]. CRM-система может быть сконфигурирована так, чтобы автоматизировать соблюдение требований соглашения о неразглашении и снизить вероятность утечки данных.

Немаловажным будет установить цель соглашения. «Фиксировать цель необходимо для того, чтобы определить четкие границы реализации передаваемой конфиденциальной информации. Если такие границы не оговорены, это означает, что вся переданная конфиденциальная информация может использоваться где угодно. В связи с этим доказать факт использования получающей стороной информации не в согласованных целях будет затруднительно» [4, с. 613].

Чаще всего стороны предусматривают ответственность за нарушение положений соглашения и размер штрафа в этом случае. На практике распространен подход к установлению в качестве ответственности неустойку (штраф). Такая мера позволяет компенсировать издержки доказывания и обеспечить оперативное восстановление нарушенного права. Однако следует устанавливать штраф соразмерным последствиям нарушения, иначе судом в соответствии со ст. 333 Гражданского кодекса Российской Федерации такая неустойка будет уменьшена.

Одним из проблемных аспектов правоприменительной практики соглашения о неразглашении можно назвать правовую неопределённость. В силу того, что рассматриваемое соглашение относится к непоименованному договору и регулируется на общих принципах, законодательство не всегда предоставляет исчерпывающее описание и регулирование данного вида договорной конструкции. Кроме того, особенно часто современные практики обращают внимание на неэффективность механизма исполнения и санкций. Низкая степень ответственности и слабая защита нарушенных прав приводит к решениям судов, которые чаще всего ограничены лишь материальной ответственностью. Например, при раскрытии конфиденциальной информации о секретной технике производства какого-либо продукта ответственность ограничивается выплатой материального ущерба, не включая в себя нарушенную репутацию, возможные убытки компании в дальнейшем и компенсацию за утрату интеллектуальной собственности.

Не менее трудоемким для доказывания является подтверждения факта нарушения и реализация положений соглашения о неразглашении. В таком случае истцу необходимо установить, что был факт распространения конфиденциальной информации без явного согласия обладателя. Не всегда утечка информации может быть задокументирована или зафиксирована каким-либо способом, что усложняет процесс доказывания. Также необходимо установить нарушителя, то есть доказать, что именно ответчик допустил утечку, и обосновать причинно-следственную связь между действиями ответчика и раскрытием информации.

Таким образом, соглашение о неразглашении представляет собой важнейший инструмент правовой охраны конфиденциальной информации, обеспечивая баланс интересов субъектов гражданского оборота в условиях усиленной конкуренции. Эффективность применения такого соглашения зависит не только от юридической техники его составления, но и от полноты и точности его содержания.

Литература:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.111994 № 51-ФЗ (последняя редакция) // Собрание законодательства РФ. — 1994. — № 32. ст. 3301
2. Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27.07.2006 N 149-ФЗ (последняя редакция) // Собрание законодательства РФ. — 2006. — N 31, ст. 3448 (Часть I)
3. Костенко Е. А., Усенко Р. С. Современные тенденции развития CRM-систем // Теория и практика экономики и предпринимательства: науч. сборник. 2020. C. 204–205
4. Девятых, Н. П. Защита конфиденциальной информации путем подписания соглашения о неразглашении / Н. П. Девятых // Эволюция российского права: Материалы XIX Международной научной конференции молодых ученых и студентов, Екатеринбург, 29–30 апреля 2021 года / Уральский государственный юридический университет. — Екатеринбург: Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Уральский государственный юридический университет», 2021. — С. 613–619. — EDN BCJPSW.