Отправьте статью сегодня! Журнал выйдет 12 июля, печатный экземпляр отправим 16 июля
Опубликовать статью

Молодой учёный

Связь риска развития обструктивного апноэ во сне с демографическими факторами и клиническими показателями

Научный руководитель
Медицина
15.05.2025
20
Поделиться
Библиографическое описание
Токтасын, Абунасыр Бауыржанулы. Связь риска развития обструктивного апноэ во сне с демографическими факторами и клиническими показателями / Абунасыр Бауыржанулы Токтасын, А. А. Анарбаева, Сымбат Толеген. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2025. — № 20 (571). — С. 263-267. — URL: https://moluch.ru/archive/571/125280/.


В статье авторы изучили связь риска развития обструктивного апноэ во сне с демографическими факторами и другими возможными клиническими показателями.

Ключeвыe слoвa: апноэ во сне, индекс массы тела, берлинский опросник.

Ввeдeниe

Синдром обструктивного апноэ во сне — распространенное заболевание, характеризующееся повторяющимися обструкциями верхних дыхательных путей во время сна, приводящими к таким симптомам, как нарушение сна, чрезмерная дневная сонливость и когнитивные нарушения. Диагноз синдром обструктивного апноэ во сне представляет собой комбинацию клинических симптомов и результатов полисомнографии, записанных в течение ночи [1]. Синдром обструктивного апноэ во сне (СОАС) может возникать в сочетании с метаболическим синдромом, сахарным диабетом 2 типа и сердечно-сосудистыми заболеваниями (такими как гипертония, фибрилляция предсердий, инфаркт миокарда и сердечная недостаточность) [2–7]. Даже легкие при синдроме обструктивного апноэ во сне, которые не лечатся в течение длительного времени, могут вызвать серьезные сердечно-сосудистые осложнения [8]. Исследования, проведенные показали повышенную смертность у пациентов с умеренным и тяжелым синдромом обструктивного апноэ во сне [9,10]. Раннее выявление пациентов с синдромом обструктивного апноэ во сне должно быть основным приоритетом общественного здравоохранения, поскольку оно может предотвратить развитие тяжелой заболеваемости и смертности.

В настоящее время во многих исследованиях изучаются антропометрические измерения, которые могут коррелировать с синдромом обструктивного апноэ во сне, особенно в западных популяциях [11–14]. Известно, что антропометрические переменные напрямую зависят от этнической изменчивости и образа жизни [15].

Таким образом, необходимы антропометрические измерительные исследования, связанные с синдромом обструктивного апноэ во сне, проводимые странами, которые различаются как по этническому признаку, так и по образу жизни. Целью нашего исследования является определение значений антропометрических измерений и показателей, используемых при диагностике синдрома обструктивного апноэ во сне, для южного региона нашей страны. Мы исследовали различные антропометрические показатели и показатели распределения ожирения среди большой группы пациентов с учетом влияния пола. Мы стремились найти предельные значения, которые могли бы идентифицировать пациентов с высоким риском развития синдрома обструктивного апноэ во сне.

В нашем исследовании приняли участие 250 респондетов. В исследование были включены пациенты старше 18 лет. Были зарегистрированы демографические данные пациентов (возраст, пол, индекс массы тела (ИМТ) и антропометрические измерения (окружность шеи, талии и бедер, соотношение талии и бедер).

Все пациенты прошли Берлинский опросник. Берлинский опросник состоит из 10 вопросов, разделенных на три категории. В первой категории задаются вопросы о наличии и характеристиках храпа, а также о том, были ли члены семьи свидетелями остановки дыхания во время сна. Вторая категория вопросов касалась усталости после пробуждения и в течение дня, а также того, отключается ли участник или засыпает за рулем, в то время как третья категория вопросов касалась наличия артериальной гипертонии и ИМТ > 30. Каждая категория оценивается отдельно, и если 2 или более категории дают положительный результат, то риск развития СОАС считается высоким в соответствии с Берлинским опросником. Мониторинг насыщения кислородом осуществлялся непрерывно с помощью пальцевого пульсоксиметра. Процесс подсчета очков проводился вручную.

Измерения следующих антропометрических переменных были: рост, вес, рост, талия и бедра; соотношение ИМТ и талии и бедер было рассчитано на основе приведенных выше измерений. Вес тела; легкий, одетый перед сном и стоящий без обуви, был записан в килограммах. ИМТ рассчитывали как масса тела (кг) / рост2 (м2). Окружность шеи измеряли в сантиметрах (см) на уровне перстневидной железы. Окружность талии измеряли в дек. см между нижним реберным краем и передним надкрыльевым отростком подвздошной кости. Окружность бедра (см) измеряли по максимальной окружности бедер, когда пациент стоял.

Шкала сонливости Эпворта была применена для оценивания по четырехбалльной шкале (от 0 до 3) вероятность дневной сонливости. Все оценки данные Чрезмерная дневная сонливость измерялась с помощью EUS. EUS — это простая и надежная анкета, состоящая из восьми вопросов. Каждый вопрос оценивается в 0–3 балла, а высокие баллы указывают на чрезмерную дневную сонливость. Статистический анализ Полученные данные были оценены в пакетной программе статистики SPSS 22.0. Критерий Уилконсона — Манна — Уитни использовались, чтобы определить, существует ли разница между ОСАС и здоровыми людьми в отношении соотношения талии и роста, окружности талии и ИМТ. Данные с нормальным распределением были выражены как среднее ± стандартное отклонение. Для ненормальных данных были даны медианные, минимальные и максимальные значения. Значение р<0,05 считалось статистически значимым.

В этом исследовании приняли участие 250 человека. Было роздано 250 анкет, и 100 % из них были заполнены. Демографические характеристики участников представлены в таблице 1. Их средний возраст составил 34,94 ± 5,57 лет. Среднее значение ИМТ составило 24,84 ± 4,12 кг/м2.

Таблица 1

Социально-демографические данные пациентов

Показатели

Среднее значение ±

стандартное отклонение, n (%)

Возраст (лет)

34,94 ± 5,57

Пол (мужчина/женщина)

180/70

Курение (число/ %)

Курильщик

Бывший курильщик

Не курящий

15,7 %

4 %

80,3 %

ИМТ (кг/м²)

24,84±4,12

Сопутствующие заболевания

Есть

Нет

11,3 %

88,7 %

Продолжительность сна

<4 часов

≥4 часов

10 (4 %)

240 (96 %)

Продолжительность сна (ч/сутки)

6,99 ± 1,92

Таблица 2

Связьриска развития обструктивногоапноэ во сне сдемографическимифакторамиидругимивозможнымифакторами

Показатели

СОАС

p

Риск есть

(n=205)

Риска нет

(n=45)

Возраст (лет)

38,62 ± 9,40

34,29 ± 6,46

≤0,001

Пол (мужчина/женщина)

173 / 32

7/38

≤0,001

Вес (кг)

82,87 ± 16,23

68,25 ± 13,20

≤0,001

ИМТ (кг/м²)

28,19 ± 4,90

24,2 ± 3,65

≤0,001

Сигареты (шт)

13,7 ± 9,29

10,1 ± 6,81

≥0,05

Продолжительность сна (час/дней)

6,85 ± 1,27

7,02 ± 1,21

≥0,05

Наличие ожирения

109 (53 %)

3 (6 %)

≤0,001

Наличие артериальной гипертензии

19 (9,4 %)

0 (0 %)

≤0,001

Симптомы храпа были обнаружены у 205 человек (82 %). Ответы участников Берлинской анкеты обобщены в таблице 2. Что касается апноэ во сне, то, согласно результатам анкетирования, 205 (82 %) участника были отнесены к группе высокого риска, а 45 (18 %) — к группе низкого риска. При сравнении двух групп, отнесенных к группе высокого и низкого риска развития апноэ во сне в соответствии с Берлинским опросником, были обнаружены существенные различия между двумя группами с точки зрения возраста, пола, веса, значения ИМТ и артериальной гипертензии (p< 0,001 для всех переменных) (таблица 2).

Наиболее частыми сопутствующими заболеваниями у пациентов были артериальная гипертензия (9,4 %), сахарный диабет (3,5 %), гипотиреоз (3,2 %) и астма (2,9 %) соответственно.

Не было обнаружено существенной связи между совокупным курением и продолжительностью сна. Независимое влияние возраста, пола, ИМТ, продолжительности сна, ожирения и артериальной гипертензии на риск развития апноэ во сне было проанализировано с помощью многомерной модели логистической регрессии.

Таблица 3

Многомерныйлогистическийрегрессионныйанализфакторов , связанныхсрискомразвитияСОАС

Показатели

p

OR

95 %Cl

Возраст (лет)

0,244

1,052

0,966–1,146

Пол (мужчина/женщина)

0,051

3,562

0,992–12,78

ИМТ (кг/м²)

0,833

1,028

0,792–1,335

Продолжительность сна (час/дней)

0,671

1,108

0,689–1,178

Наличие ожирения

0,991

-

Наличие артериальной гипертензии

0,994

-

Наше исследование показало, что 82 % имели высокий риск развития апноэ во сне и что возраст, пол, рост, вес, ИМТ и артериальная гипертензия были связаны с этим более высоким риском. Многофакторный анализ показал, что не имеется связь независемых переменных с риском развития апноэ во сне.

Среди исследований, в которых использовался Берлинский опросник, риск развития апноэ во сне, как было установлено Amra и соавт., составил 4,98 %, а Khazaei и соавт. — 27,3 % [16,17]. Изучение исследований риска развития апноэ во сне среди лиц с ОВЗ показывает, что, используя Берлинский опросник, Geiger-Brown и соавт. было обнаружено, что у 24 % людей с низкой продолжительностью сна, имеется риск СОАС. Различия в этих показателях могут быть связаны с различиями в среднем возрасте участников каждого исследования. Предполагается, что в случаях СОАС существует повышенная реакция артериального давления на прогрессирующую гипоксемию и что повторяющееся обструктивное апноэ может вызывать гипертонию, вызывая хроническое повышение симпатического тонуса [18]. Исследования показали, что около 50 % пациентов с СОАС страдают артериальной гипертензией, а около 30 % пациентов с артериальной гипертензией страдают СОАС [19–21]. Ожирение повышает риск развития СОАС [22]. Риск СОАС в 8–12 раз выше у лиц с ИМТ > 29 [23].

В ходе опроса, проведенного Гисласоном и соавторами, 29,6 % участников сообщили о храпе, а 5,8 % пожаловались на дневную сонливость, при этом было установлено, что оба симптома связаны с индексом массы тела [24]. Наше исследование показало, что гипертония и ожирение связаны с риском развития апноэ во сне. В соответствии с результатами предыдущих исследований, в нашем исследовании была обнаружена прямая зависимость между возрастом, полом и риском развития апноэ во сне, которая показала, что этот риск возрастает с возрастом [25–27].

Проблемы с засыпанием и поддержанием его, а также чрезмерная дневная сонливость чаще встречаются у курильщиков [28]. Также предполагается, что курение усиливает резистентность верхних дыхательных путей, вызывая отек слизистой оболочки, и, как таковое, может усиливать апноэ-гипопноэ [29,30]. Многочисленные исследования показали, что курение вызывает апноэ во сне, вызывая воспаление дыхательных путей. Однако, несмотря на более высокий риск развития апноэ во сне в группе с более высокими показателями и большей продолжительностью курения, наше исследование показало, что курение не имеет статистической значимости.

Когда мы изучали литературу, мы не сталкивались с исследованием, в котором сравнивались риски СОАС, а также антропометрические данные. В то время как возраст, окружность шеи и бедер, рост, вес и характеристики ИМТ статистически различались по сравнению с риском СОАС (р< 0, 001), соотношение талии и бедер не было обнаружено различий. Но это распределение не обеспечивает однородности с точки зрения количества случаев.

Таким образом, мы считаем, что следует планировать в будущем исследования с достаточным количеством случаев каждого риска.

Литература:

  1. Young T, Palta M, Dempsey J, Skatrud J, Weber S, Badr S. The occurrence of sleep-disordered breathing among middle-aged adults. N Engl J Med 1993;328:1230–5.
  2. Levy P, Bonsignore MR, Eckel J. Sleep, sleep-disordered breathing and metabolic consequences. Eur Respir J 2009;34(1):243–60.
  3. Coughlin SR, Mawdsley L, Mugarza JA, Calverley PM, Wilding JP. Obstructive sleep apnoea is independently associated with an increased prevalence of metabolic syndrome. Eur Heart J 2004;25(9):735–41.
  4. West SD, Nicoll DJ, Stradling JR. Prevalence of obstructive sleep apnea in men with type 2 diabetes. Thorax 2006;61(11):945–50.
  5. Seicean S, Kirchner HL, Gottlieb DJ, Punjabi NM, Resnick H, Sanders M, et al. Sleep-disordered breathing and impaired glucose metabolism in normal-weight and overweight/obese individuals: the Sleep Heart Health Study. Diabetes Care 2008;31(5):1001–6.
  6. Marin JM, Carrizo SJ, Vicente E, Agusti AG. Long-term cardiovascular outcomes in men with obstructive sleep apnoea-hypopnoea with or without treatment with continu-ous positive airway pressure: an observational study. Lancet 2005;365(9464):1046–53.
  7. Doherty LS, Kiely JL, Swan V, McNicholas WT. Long-term effects of nasal continuous positive airway pressure therapy on cardiovascular outcomes in sleep apnea syndrome. Chest 2005;127(6):2076–84.
  8. Peter JH, Koehler U, Grote L, Podszus T. Manifestations and consequences of obstructive sleep apnoea. Eur Respir J 1995;8(9):1572–83.
  9. Young T, Finn L, Peppard PE, Szklo-Coxe M, Austin D, Nieto FJ, et al. Sleep disordered breathing and mortality: eighteen-year follow-up of the Wisconsin sleep cohort. Sleep 2008;31:1071–8.
  10. Marshall NS, Wong KK, Liu PY, Cullen SR, Knuiman MW, Grunstein RR. Sleep apnea as an independent risk factor for all-cause mortality: the Busselton Health Study. Sleep 2008;31:1079–85.
  11. Subramanian S, Jayaraman G, Majid H, Aguilar R, Surani S. Influence of gender and anthropometric measures on severity of obstructive sleep apnea. Sleep Breath 2012;16(4):1091–5.
  12. Onat A, Hergenc G, Yuksel H, Can G, Ayhan E, Kaya Z, et al. Neck circumference as a measure of central obesity: associations with metabolic syn- drome and obstructive sleep apnea syndrome beyond waist circumference. Clin Nutr 2009;28(1):46–51.
  13. Soylu AC, Levent E, Sariman N, Yurtlu S, Alparslan S, Saygi A. Obstructive sleep apnea syndrome and anthropometric obesity indexes. Sleep Breath 2012;16(4):1151–8.16. Amra B, Farajzadegan Z, Golshan M, Fietze I, Penzel T. Prevalence of sleep apnea-related symptoms in a Persian population. Sleep Breath 2011;15:425–9.
  14. Bouloukaki I, Kapsimalis F, Mermigkis C, Kryger M, Tzanakis N, Panagou P, et al. Prediction of obstructive sleep apnea syndrome in a large Greek population. Sleep Breath 2011;15(4):657–64.
  15. Villaneuva AT, Buchanan PR, Yee BJ, Grunstein RR. Ethnicity and obstructive sleep apnoea. Sleep Med Rev 2005;9:419–36.
  16. Khazaie H, Tahmasian M, Herth FJ. Prevalence of symptoms and risk of obstructive sleep apnea syndrome in the general population. Arch Iran Med 2011;14:335–8.
  17. Silverberg DS, Oksenberg A, Iaina A. Sleep-related breathing as a of hypertension: fact or fiction? Curr Opin Nephrol Hypertens 1998;7:353–8.
  18. Fletcher EC, DeBehnke RD, Lovoi MS, Gorin AB. Undiagnosed sleep apnea in patients with essential hypertension. Ann Intern Med 1985;103:190–5.
  19. Schneck DW, Shaw LC, Locke TW, et al. Sleep apnoea in a hypertensive population. Lancet 1984;324:1005–8.
  20. Lindberg E, Janson C, Gislason T, Svardsudd K, Hetta J, Boman G. Snoring and hypertension: a 10 year follow-up. Eur Respir J 1998;11:884–9.
  21. Schwartz AR, Patil SP, Laffan AM, Polotsky V, Schneider H, Smith PL. Obesity and obstructive sleep apnea: pathogenic mechanisms and therapeutic approaches. Proc Am Thorac Soc 2008;5:185–92.
  22. Young T, Palta M, Dempsey J, Skatrud J, Weber S, Badr S. The occurrence of sleep-disordered breathing among middle-aged adults. N Engl J Med 1993;328:1230–5.
  23. Gislason T, Aberg H, Taube A. Snoring and systemic hypertension--an epidemiological study. Acta Med Scand 1987;222:415–21.
  24. Punjabi NM. The epidemiology of adult obstructive sleep apnea. Proc Am Thorac Soc 2008;5:136–43.
  25. Hiestand DM, Britz P, Goldman M, Phillips B. Prevalence of symptoms and risk of sleep apnea in the US population. Chest 2006;130:780–6.
  26. Al Lawati NM, Patel SR, Ayas NT. Epidemiology, risk factors, and consequences of obstructive sleep apnea and short sleep duration. Prog Cardiovasc Dis 2009;51:28593.
  27. Robinson RW, Zwillich CW, Bixler EO, Cadieux RJ, Kales A, White DP. Effects of oral narcotics on sleep-disordered breathing in healthy adults. Chest 1987;91:197–203.
Можно быстро и просто опубликовать свою научную статью в журнале «Молодой Ученый». Сразу предоставляем препринт и справку о публикации.
Опубликовать статью
Ключевые слова
апноэ во сне
индекс массы тела
берлинский опросник
Молодой учёный №20 (571) май 2025 г.
Скачать часть журнала с этой статьей(стр. 263-267):
Часть 4 (стр. 221-291)
Расположение в файле:
стр. 221стр. 263-267стр. 291

Молодой учёный