В статье рассматривается классификация объектов преступлений, предусмотренных статьями 317–319 УК РФ, анализируются актуальные проблемы в теории уголовного права относительно основного и дополнительного объекта рассматриваемых преступлений.
Ключевые слова: объект преступления, родовой объект, видовой объект, непосредственный объект, представитель власти, классификация, потерпевший.
Интересы органов управления в лице представителей власти (и сотрудников правоохранительных органов в частности) как объект уголовно-правовой охраны представляют собой разновидность государственных интересов. Посягательство на представителя власти кроме нарушения нормальной деятельности органов власти и управления, также своим возможным результатом имеет подрыв авторитета власти в лице ее представителей в глазах конкретных граждан и общества в целом. К тому же такие деяния ставят под угрозу личную безопасность, жизнь, здоровье, честь и достоинство, как самих представителей власти, так и соответствующие блага их близких. В связи с этим государство гарантирует защиту нормального функционирования деятельности органов власти, в том числе путем включения в состав УК РФ норм об ответственности за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317), применение насилия в отношении представителя власти (ст. 318), оскорбление представителя власти (ст. 319).
Определение объекта преступления помогает определить сущность преступных деяний. В российском уголовном праве общепринята классификация объектов преступления. Наиболее распространенной является классификация с выделением родового, видового, непосредственного (основного и дополнительного) объектов [9; 15].
Родовой объект представляет собой группу единообразных социально значимых ценностей, интересов и благ, на которые посягает однородная группа преступлений. На его основе в УК РФ строятся разделы, в наименовании которых выражается содержание и характер родового объекта. Так, исследуемые составы преступлений помещены в раздел Х УК РФ «Преступления против государственной власти». Родовым объектом данной категории преступлений являются общественные отношения, которые обеспечивают стабильность, легитимность, устойчивость и нормальную деятельность государственной власти в целом, а также ее отдельных институтов и органов.
Видовой объект преступления представляет собой более узкую, в сравнении с родовым объектом, группу общественных отношений, на которые посягает ряд преступлений, расположенных в отдельной главе УК РФ. Преступления, посягающие на жизнь, здоровье, честь и достоинство представителя власти входят в состав главы 32 УК РФ «Преступления против порядка управления». Следовательно, видовым объектом в самом общем виде следует признавать общественные отношения, обеспечивающие порядок управления. Н. А. Егиазарян под государственным управлением обозначила специальный вид государственной деятельности, заключающийся в информационном, организационном, регулятивном, охранительном воздействии субъектов управления на общественное, коллективное и личностное поведение. Такой вид государственной деятельности, как обеспечение порядка управления, должен основываться на силе государственного принуждения [3, с. 111-112]. По словам П. В. Замосковцева «порядок управления выражается в отношениях в процессе управляющего воздействия государственных и общественных органов управления (в лице их представителей) на членов общества в целях поддержания состояния стабильности, упорядоченности экономических и других социально-политических отношений» [4, с. 8]. Таким образом, под порядком управления в общем виде можно понимать санкционированную деятельность органов публичной власти, оказывающую воздействие на жизнь граждан, общества и государства в целях поддержания порядка. Именно на охрану этой деятельности направлены составы преступлений, помещенные законодателем в главу 32 УК РФ.
Непосредственный объект представляет собой отдельное общественное отношение, на которое направлено преступное посягательство, причиняющее или создающее угрозу причинения им вреда. Каждая статья УК РФ направлена на охрану самостоятельного непосредственного объекта, который в свою очередь разделяется на основной и дополнительный объекты. В основе такого деления лежит зависимость от принадлежности к видовому объекту преступления. Основной непосредственный объект определяет характер конкретного преступления, он в первую очередь ставится под уголовно-правовую охрану при конструировании уголовно-правовой нормы. Охрана дополнительного объекта осуществляется не самостоятельно, а наряду с основным объектом.
В теории уголовного права ведется дискуссия относительно вопроса определения непосредственного объекта посягательства в рассматриваемых преступлениях. Рассмотрим мнения авторов относительно установления основного и дополнительного объекта в каждом из трех преступлений. Так, например, З. А. Незнамова утверждает, что в качестве основного объекта преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ, выступает нормальная управленческая деятельность, но кроме того страдает еще один объект — жизнь сотрудников правоохранительных органов и их близких [10, с. 311]. По ее мнению, посягательство на основной объект осуществляется путем причинения вреда личной неприкосновенности потерпевшего, это и обуславливает то, что жизнь в данном контексте является лишь дополнительным объектом. Аналогичную точку зрения излагает А. В. Голикова, обосновывая свою позицию тем, что «именно для достижения основной цели — нарушение нормальной управленческой деятельности государства и воспрепятствование реализации властных полномочий, правонарушитель своими действиями стремиться лишить жизни представителя власти» [2, с. 282].
Иного мнения придерживается Е. Л. Таможник, указывая, что жизнь — это наиболее важное и значимое благо, чем какая-либо деятельность, а соответственно она должна защищаться первоочередно и служить основным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ [14, с. 51]. Поэтому деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности он предлагает относить к дополнительному объекту. С такой позицией согласен В. Г. Павлов, пологая, что жизнь человека важнее, чем деятельность, которую выполняет представитель власти [11, с. 338].
Применение насилия в отношении представителя власти (ст. 318 УК РФ) также является двухобъектным преступлением. Однако общего мнения по поводу разделения объекта посягательства на основной и дополнительный также не сложилось. Например, А. Г. Брагина утверждает, что личность человека как высшую ценность нельзя идентифицировать как дополнительный непосредственный объект [1, с. 70]. Однако многие авторы ставят вышеуказанную позицию под сомнение. Так, Я. Э. Красковский, определяет основной объект как «общественные отношения, возникающие по поводу реализации установленного законодательством РФ порядка управления» [7, с. 65].
Еще одним преступлением, затрагивающим личность представителя государственного органа, выполняющего властные полномочия, является оскорбление представителя власти (ст. 319 УК РФ). Мнения авторов, исследующих вопрос об объекте данного преступления, также разделились. С. М. Киселев высказал мнение, по поводу того, что честь и достоинство вместе с авторитетом власти являются равноправными объектами [5, c. 254]. Однако большинство авторов называют основным непосредственным объектом общественные отношения, складывающиеся по поводу нормальной и законной управленческой деятельности органов власти [8, с. 125]; [13, с. 21]; [6, с. 730]. Судебная практика следует по такому же пути при определении объекта преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ. В частности, суды указывают, что «оскорбление представителя власти имеет два объекта преступного посягательства: основной объект уголовной защиты — интересы государства, а потерпевший выступает лишь как дополнительный объект посягательства» [16].
Анализируя позиции ученых, можно сделать вывод о том, что в доктрине уголовного права не сложилось единого мнения относительно того, что относится к основному непосредственному объекту данных преступлений, а что — к дополнительному. Жизнь и здоровье человека, его честь и достоинство является высшим благом, что непосредственно указано в Конституции РФ, и не может быть сравнима по важности и значимости с деятельностью по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Однако непосредственный объект следует определять исходя из того, в какую главу законодатель поместил ту или иную норму. Соответственно, если посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа находится в главе 32, охраняющей порядок управления, а не в главах 16 и 17, ставящих под защиту жизнь и здоровье человека, честь и достоинство личности, значит, по этой причине представляется правильной позиция, с которой личные блага сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, а равно их близких являются дополнительным объектом. Поскольку в данной связи указанные лица выполняют управленческие функции, основываясь на законе, тем самым представляют собой государство. Таким образом, посягательство на жизнь, здоровье, честь и достоинство человека не составляет сущности в данном преступлении, однако ставятся в опасность наряду с основным объектом. При этом стоит отметить, что личная безопасность потерпевшего выступает непосредственным объектом, значит, ее ценность нисколько не умаляется. Прежде всего, такое разделение объектов необходимо для правильной квалификации совершенных преступлений. В противном случае стирается грань между посягательством на жизнь сотрудника правоохранительного органа и преступлениями против личности.
Литература:
- Брагина А. Г. Уголовная ответственность за оскорбление представителя власти: дис.... канд. юрид. наук. — Красноярск, 2006. — 236 с.;
- Голикова А. В. Российское уголовное право. Общая и Особенная части: учеб.в 3 т. Т. 3: Особенная часть. — 2-е изд., испр. и доп. — Москва: Юрлитинформ, 2014.–663 с.;
- Егиазарян Н. А. Преступления против порядка управления в уголовном праве Армении и России: сравнительно-правовое исследование: дис. … канд. юр. наук. — Москва, 2013. — 226 с.;
- Замосковцев П. В. Уголовная ответственность за посягательства на управленческую деятельность работников милиции и народных дружинников по охране общественного порядка: учеб.пособие. — Омск: Омская высш. школа милиции, 1980. — 56 с.;
- Киселёв С. М. Объективная сторона оскорбления представителя власти (ст. 319 УК РФ) // Пробелы в российском законодательстве. — 2008. — № 2. — 253–256 с.;
- Комментарий к УК РФ / под ред. В. Т. Томина, В. В. Сверчкова. М.:Юрайт., — 2011. — 1280 с.;
- Красковский Я. Э., Денисов В. С. Особенности и проблемные аспекты уголовной ответственности за применение насилия в отношении представителя власти // Наука. Общество. Государство.- 2018. — № 4–63–69 с.;
- Ларин В. Ю. Публичность оскорбления представителя власти как конструктивный признак состава преступления // Юридическая наука. — 2017. — № 3. — 124–129 с.;
- Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: курс лекций. — Издание 6-е, — Москва: Проспект, 2020. — 781 с.;
- Незнамова З. А. Уголовное право. Особенная часть: учеб. 4-е изд., изм. и доп. — М:. НОРМА, 2008. –508 с.;
- Павлов В. Г. Избранные труды. — С.-Пб.:Юрид. центр Пресс, 2014. — 726 c.;
- Постановление президиума Оренбургского областного суда от 05 августа 2019 года по уголовному делу № 1–1–00076/2018. — URL: https://sudact.ru/regular/doc/bDA3OLrZx9Y8 (дата обращения: 30.10.2022);
- Рудый Н. К. Преступления против порядка управления, посягающие на служебную деятельность и личность представителей власти: сравнительный анализ законодательства России и стран СНГ: автореф. дис.... д.юрид. наук. — Москва, 2009. — 39 с.;
- Таможник Е. Л. Объект посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа // Юридический мир. — 2006. — № 2. — 48–53 с.;
- Уткин В. А., Шеслер А. В. Уголовное право. Общая часть: учеб.пособие — Томск: Издательский Дом Томского государственного университета, 2016. — 154 c.
- Уголовное дело № 1-1-00076/2018. URL: https://sudact.ru/regular/doc/bDA3OLrZx9Y8/ (дата обращения: 30.10.2022).
