В этой статье автор рассматривает наиболее распространённые преступные схемы хищений с использованием информационных технологий, анализирует вопрос об отграничении различных составов таких преступлений, а также формулирует несколько предложений по совершенствованию действующего уголовного законодательства, регламентирующего основания уголовной ответственности за хищения с использованием информационных технологий.
Ключевые слова: хищение, кража, мошенничество, информационные технологии, Интернет.
Использование Интернет-ресурсов и прочих информационных технологий постепенно становится основой жизни современного общества и отдельной личности. Зачастую мы даже не замечаем, как всё больше и больше нашей реальной жизни превращается виртуальное общение и коммуникации. В подобных условиях следует обратить внимание на то, что схожие тенденции наблюдаются и в преступном мире: подстраиваясь под современные реалии жизни потенциальных жертв, преступники всё чаще используют виртуальные, цифровые и иные информационные ресурсы в целях совершения преступных посягательств, в том числе на чужое имущество [3]. Криминологи бьют тревогу: большинство преступлений с использованием информационных технологий продолжает оставаться латентным по субъективным (нежелание жертв преступлений сообщать о факте преступного посягательства в отношении их персональных данных или денежных средств; отсутствие достаточной квалификации у представителей органов расследования и т. п.) и объективным причинам (чрезвычайная сложность процессов выявления, раскрытия и расследования подобных преступлений, транснациональный характер преступной деятельности, организованный характер преступной деятельности и т. п.) [1; 2]. За последнее время, особенно в условиях пандемии, все эти проблемы лишь усугубились. В частности, в условиях особой ситуации с пандемией число IT-преступлений выросло в 1,5 раза за последние два года. По статистике МВД, за 7 месяцев 2021 года произошло почти 320 тыс. преступлений с помощью компьютеров и Интернета, что на 16 % больше прошлого года.
В условиях нарастания количества преступлений, совершаемых с использованием информационных технологий, в частности, в отношении чужого имущества, неудивительно, что современный российский законодатель предпринимает дополнительные меры по защите имущественных интересов граждан от подобных киберугрозу посредством конструирования дополнительных составов хищений, так или иначе связанных с использованием информационных технологий. Речь идее о составах кражи и мошенничества, признаки которых содержаться в статьях 158, 159 и 159.6 УК РФ. Проблема заключается в том, что законодатель не предусмотрел высокую вероятность возникновения на практике довольно серьёзной проблемы конкуренции соответствующих уголовно-правовых норм и тем самым нарушил системность уголовного закона в целом и положений о хищениях, в частности.
Чаще всего речь идёт о различных вариантах выманивания идентификационных данных пользователя соответствующими Интернет-ресурсами и мобильными приложениями для получения доступа к материальным электронным ресурсам, хранящимся на банковских счетах или на счетах сотовой связи, а в некоторых случаях (если речь идёт о криптовалютах) — и в криптокошельках. Преступный механизм включает несколько этапов: 1) получение информации об идентефикаторах собственника путём обмана или злоупотребления доверием (характерно для общего состава мошенничества, например, в результате фишинга), путём кодирования или шифрования (характерно для мошенничества в сфере компьютерной информации) или иными способами (характерно для кражи: например, когда был похищен телефон с открытым мобильным приложением или преступник увидел запись в блокноте собственника с кодом карты или паролем от приложения и т. п.); 2) получение доступа к платформе хранения материальных ресурсов (банковский счёт, мобильное приложение онлайн-банкинга, электронный кошелёк, криптокошелёк и др.); 3) изъятие и обращение в свою пользу или пользу третьих лиц чужих электронных или цифровых активов и ресурсов. Очевидно, что практически все признаки, отличающие одну форму хищения от другой, в рамках подобной преступной ситуации смешаны, следовательно, на практике не могут не возникнуть трудности при отграничении соответствующих форм хищений друг от друга.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 30.11.2017 № 48 частично постарался снять некоторые наиболее острые коллизионные вопросы, однако при условии сохранения действующей редакции уголовного закона подобные проблемы сохраняться. Кроме того, не следует забывать, что в условиях отсутствия единообразия судебной практики и достаточно ясных и чётких критериев отграничения соответствующих составов хищений друг от друга могут создаваться условия для нарушения принципа справедливости, изложенного в ст. 6 УК РФ. Дело в том, что некоторые виды хищений с использованием информационных технологий, совершаемые путём обмана (ч. 1 ст. 159 УК РФ) или совершаемые путём ввода, блокирования и т. п. компьютерной информации (ч. 1 ст. 159.6 УК РФ), признаются законодателем преступлениями небольшой тяжести, тогда как практически идентичные преступные деяния, предусмотренные п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, являются преступлениями тяжкими. Очевидно, что в подобных условиях чрезмерного уголовно-правового регулирования лица, совершающие практически тождественные преступные деяния, могут быть привлечены к разной по объёму уголовной ответственности, что совершенно недопустимо.
Решением подобной ситуации следует считать идею о восстановлении системности уголовно-правового регулирования ответственности за хищения путём устранения некоторых излишне выделенных законодателем составов преступлений. В частности, снабжать одну из норм компактной группы положений уголовного закона о хищениях квалифицирующим признаком, связанным с признаком использования некоторых электронных/ информационных технологий не представляется оправданным, в том числе потому, что в современных условиях фактически любая форма хищения может быть совершена с применением тех или иных виртуальных, цифровых и информационных технологий. В этой связи представляется необходимым исключить из текста части 3 статьи 158 УК РФ пункт «г», а также из текста части 3 ст. 159.6 пункт «в» с описанием соответствующего квалифицирующего признака.
Литература:
- Дерюгин Р. А. Криминалистика в условиях информатизации общества // Академическая мысль. — 2019. — № 3(8).
- Евсеева С. А. Некоторые проблемы расследования преступлений в отношении несовершеннолетних киберпреступников // Вестник Уфимского юридического института МВД России. — 2019. — № 3(85).
- Попов А. Н. Преступления в сфере компьютерной информации: учебное пособие. — Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Университета прокуратуры Российской Федерации, 2018 // URL: http://procuror.spb.ru/izdanija/2018_01_07.pdf (дата обращения: 23.12.2021).
[*] Исследование осуществлено при финансовой поддержке института права ФГАОУ ВО «Волгоградский государственный университет», № гранта 21-06.
