Метафоры в языковой картине мира (на материале английского и испанского языков)



Национальные особенности культуры и мышления отражаются в этническом языке посредством формирования языковой картины мира. Языковая картина мира является особым образованием, постоянно участвующим в познании мира и способным задавать образцы интерпретации воспринимаемого. Языковая картина мира открывает доступ к познанию специфики национального мировосприятия конкретного лингвокультурного сообщества, а также накапливает его культурные ценности.

Воссоздание и изучение языковой картины мира осуществляется путем исследования ее структурных единиц — концептов.

Ключевые слова: ЯКМ, метафора, концепт, менталитет, английский язык, испанский язык

National features of culture and thinking are reflected in the ethnic language through the formation of a linguistic picture of the world. The linguistic picture of the world is a special education, constantly participating in the knowledge of the world and able to set patterns of interpretation of the perceived. The linguistic picture of the world gives access to the knowledge of the specifics of the national perception of a particular linguocultural community, and also accumulates its cultural values.

The reconstruction and study of the linguistic picture of the world is carried out by studying its structural units — concepts.

Key words: the language picture of the world, metaphor, concept, mentality, English Language, Spanish Language

Концепт выступает в качестве ментального образования (мыслительной единицы), которая вмещает комплекс знаний о мире по какой-либо тематике; обозначение темы и представляет собой имя концепта. Содержание концепта как единицы языковой картины мира представляется как сугубо национально специфичное, способное отражать специфику культуры и мировосприятия определенной лингвокультурной общности, а, следовательно, изучение любого концепта является огромной ценностью для воссоздания языковой картины мира. Тем не менее, имеют место концепты, которые обладают особой ценностной значимостью в когнитивном пространстве и в культуре языкового сообщества.

Метафора реализует особую категорию, в которой отражаются мыслительные, языковые и культурные процессы. Традиционно лингвистическая наука рассматривала метафору как стилистическое средство или художественный прием, и лишь эпизодически в аспекте создания языковой картины мира, которая возникает как следствие когнитивного манипулирования уже присутствующими в языке значениями для создания принципиально новых концептов, в частности для тех сфер отражения реального мира, которые не даются в непосредственном ощущении.

Таким образом, картина мира выступает в качестве мировосприятия, мироощущения. Ее субстраты — это концепты, образы, представления, известные схемы действия и поведения, а метафора в данном случае является инструментом для передачи рассматриваемых субстратов.

В каждом значении слова языка заложены метафорические возможности, на развитие новых значений влияют особенности исторического развития народа, своеобразие национальной культуры, бытовые традиции, его связь с другими народами, природные условия государства. Называя обычный предмет, к примеру, лошадь, люди подразумевают одно и то же животное, однако каждый вкладывает в слово свое понимание и образное представление — более эмоциональное или более рассудительное, более живое, образное или близкое к мертвому наименованию.

Рассмотрим тематические группы horse, формирующие в английском языке ее концепт. Концепт понимается как «культурно отмеченный вербализованный смысл, представленный в плане выражения целым рядом своих языковых реализаций, образующих соответствующую лексико-семантическую парадигму» [Воркачев, С. 47–48]. Концепт является отражением этнокультурной специфики определенного социума и его культуры, а также характеризует и типические черты коллективного сознания. Лексика ассоциативного ряда разбивается на 6 тематических групп: названия оснастки; изображения действий, совершаемых с лошадьми и действий самих лошадей; названия людей, которые занимаются лошадьми, физиологические характеристики лошади; функциональные качества лошади [Земская, С. 10]. To eat like a horse — иметь волчий аппетит («Есть как лошадь»), «I can cat lake a horse, did you notice? But I can also eat like a fly if I have to» (Johnson P. H. «The holiday friend») [Кунин, С. 398]. To flog a dead horse — напрасно тратить силы («Выпороть мертвую лошадь»), «Stop beating a dead horse. You^’ve made up your mind to continue this ridiculous marriage» (O’Hara J. «From the terrace») [Кунин, С. 397]. Awilling horse — человек, который взвалит охотно на себя любую работу, даже самую тяжелую, «I am doing my best and it’s no good flogging a willing horse» (Trollope A. The wan we live now») [Кунин, С. 399].

Необходимо указать на огромную культурную значимость данного концепта, поскольку в обыденной жизни человек сталкивается с лошадьми достаточно нечасто, следовательно, его восприятие и представление создается посредством объектов искусства. Лошадь в английском понимании — это образ благородного, гордого, неукротимого животного, в то же время работящего, верного и умного. Более того, в Англии активно развивается особый жанр книг о лошадях: Pony Books.

В испанском языке лошадь ассоциируется с породистостью, благородством и красотой, однако в сравнении с английским языком имеет более сильную экспрессию, а также отсутствие строгости и чопорности — yegua — кобыла (о привлекательной, желанной женщине); mas entero que caballo padre — сильный, выносливый как лошадь, ломовая лошадь; ser mas noble que un caballo — о человеке, который обладает редким благородством души; salir en caballo blanco — о человеке, который успешно завершил дело, вышел из него более чем достойно, победителем, вернулся со щитом [Соловьева, С. 100].

Проблематика национальной языковой картины мира тесным образом связана с проблемой метафоры как одним из инструментов ее создания, поскольку метафоре присуще свойство принуждать говорящих на данном языке специфическому взгляду на мир. Взгляду, который является результатом того, метафорические образы, составляя концептуальную систему отражения действительности, окрашивают ее в соответствии с национальными и культурными традициями и самим свойством языка предлагать невидимый мир конкретным способом.

По утверждению Лакоффа Дж. «метафоричность — это не достоинство и не недостаток мышления; это просто неизбежность. При использовании метафор лучше воспринимаются абстрактные понятия и чрезвычайно сложные ситуации. Существует широкая и по большей части бессознательная метафорическая система, которую мы используем автоматически и неосознанно, чтобы понять что-то сложное и абстрактное» [Лакофф, С. 58]. Следовательно, изучение процесса метафоризации в когнитивной и лингвокультурологической плоскости приводит к важности понимания той роли, которую играет метафора в формировании и функционировании языковой картины мира конкретного этноса.

В каждом языке (в испанском и английском особенно) присутствуют традиционные и специфичные для народа-носителя образные ассоциации, с помощью которых осуществляется метафорическая трансформация одних и тех же предметов или явлений. Метафоры существуют в концептуальной системе каждого человека: «Metaphors as linguistic expressions are possible precisely because there are metaphors in a person's conceptual system» (Присутствие метафор как единиц языка является возможным только потому, что метафорами наполнена концептуальная система человека) [Lakoff, C. 6].

Для того чтобы объект реального мира выступил в качестве метафоры как универсального носителя ассоциативной информации, он должен иметь определенные свойства, к примеру, универсальность (быть распространенным среди всех членов данного языкового коллектива), общедоступность (быть понятным всем членам языкового коллектива) и наглядность (яркая образная структура). Все перечисленные качества, в частности на ранних стадиях человеческого общества, были присущи предметам первого ряда жизнедеятельности человека, среди них присутствовали объекты животной и растительной сферы, гастрономия, предметы бытового назначения. Ученые особенно подчеркивают, что «метафоризации подвергаются целые группы слов, относящиеся к одному семантическому пласту» [Земская, с. 42]. Основываясь на семантическом критерии можно обозначить наиболее продуктивные и устойчивые группы активно функционирующих метафор, как в испанской языковой картине мира, так и в английской. К ним относятся зоологические (или анималистические) метафоры, гастрономические метафоры, метафоры цвета, метафоры этнического поля и бытовые метафоры.

Безусловно, мышлению человека присуща склонность к отражению мира антропоморфно или зооморфно. Отсюда, характеристики человека выступают в качестве основного объекта метафоризации в испанском и английском языках. Системными и универсальными признаются такие структуры, как «человек — животное» и «человек — растение». Тем не менее, английский и испанский языки усматривают в животных и растениях отличные свойства и признаки, которые за ними закреплены и перенесены на человека для его образного описания. Формируется обиходно-бытовое понимание носителей данных языков и культур.

Метафоры-названия занимают одно из центральных позиций в общем количестве образных характеристик, поскольку с такой номинативной вариативностью связано мировосприятие народов о живых существах с типичными для них особенностями поведения, повадками, нравами, которые занимают устойчивое и существенное место в сознании.

В испанской языковой картине мира внешняя неприглядность человека, его отрицательные черты и качества представлены разнообразнее, нежели положительные черты. Так, при помощи метафоры, отражается феномен ограниченности и бестолковости, например, estar реz — быть рыбой; hacer el oso/el ganso — изображать/медведя/гуся; cabeza de chorlito — голова сивки (кулика); tiene menos seso que un mosquito — имеет меньше мозгов, чем комар. В испанской языковой картине мира в качестве мерила природной глупости выступают такие домашние птицы, как ganso(a) — гусь, гусыня, pavo — индюк: irsele a uno los pavos — произнести глупость, сглупить, свалять дурака; como el pavo — глупый и неуклюжий, неповоротливая дубина, тетеря. Или, andar con pajaros en la cabeza — жить, ходить с птицами в голове; andar de gallo — жить, ходить петухом, развлекаться; lenarle la cabeza de pajaros — наполнить голову птицами; marear la perdiz — гонять, сбивать с толку, вводить в заблуждение куропатку; vale menos que un gorrion — стоит меньше воробья. К примеру, haber comido gallo uno настойчиво искать ссоры, лезть на рожон, задираться, хулиганить. Ser uno el gallo en un sitio — распоряжаться, командовать, хозяйничать в каком-либо месте, держать всех в страхе («Miguel pudo convencerse en seguida de que era el gallo de la quintana. Rivera para aqui, Rivera para alli, Rivera esto, Rivera lo otro; en todas partes hacia falta y para todo se le consultaba (Palacio A. Valdes «Riverita») [Соловьева, с. 286].

В английской языковой картине мира петух, гусь также употребляется с отрицательным подтекстом: afighting cock — забияка и драчун; Kill the goose that laid the golden eggs — по глупости уничтожить источник собственного дохода («A person who is blackmailing doesn’t want to kill the goose that lays the golden eggs», Gardner E. S. «The case of the Drowsy Mosquito», шантажист никогда не убьет свою жертву, эту курицу, которая несет ему золотые яйца) [Кунин, с. 327].

Отсюда следует, что данные метафорические переносы содержат человеческое представление о птицах, как о существах беззаботных и легкомысленных, и ключевым в пересмотре в такой ситуации является отсутствие у них живой, осмысленной позиции. Наиболее распространёнными и активными зоометафорамы (зоонимическими образами) испанской языковой картины мира являются следующие: собака (perro/a); осёл (asno, burro/a, mulo/a), бык (toro), вол (buey) и корова (vaca); свинья (cerdo, cochino, gocho, guarro, puerco); конь/лошадь (caballo, rocín, yegua); кот (gato/a). Такая распространенность обуславливается, вероятно, близостью обозначенных животных к человеку, традиционным и повседневным использованием их в быту и домашнем хозяйстве.

К примеру, испанская метафора «свинья» — cerdo/guarro/cochino употребляется в значении подлый, безнравственный человек, нечистоплотный, неряшливый, к примеру, hecho un cerdo 1) грязный как свинья, 2) тучный — сущий боров. Или: hecho un guarro 1) свинья, невежа, грубиян, 2) толстый, тучный: comer como un guarro (есть много и жадно; есть некрасиво и неопрятно, жрать как свинья) (Левинтова, С. 156).

Английская метафора свинья употребляется также в значении бескультурного, нечистоплотного, неряшливого человека. К примеру, eat like a pig (чавкая, принимать пищу, есть как свинья), «He watched them eating, and decided that they ate like pigs» (London J. «Martin Eden»); What do you expect from a pig but a grunt (от свиньи кроме хрюканья ждать ничего не стоит, о невоспитанном, грубом человеке) [Кунин, с. 579]. Таким образом, просматривается очевидное сходство в реализации данной метафоры, как в английском, так и в испанском языке.

Метафора «курица (gallina)» употребляется в значении трусливый, нерешительный человек. В данном примере метафора обладает первичными функциями, которые состоят в познании, объяснении и эмоционально-оценочном освоении окружающей действительности. «Это особенно заметно в сфере оценок и характеристик, выражаемых единицами языка. В частности, зооморфизмы разных языков, ориентированные на одно и то же реально существующее животное могут представлять его эталоном разных качеств и свойств» [Бахронова, С. 37].

Таким образом, данная группа представлена широким пластом адъективных и глагольных метафор, к примеру, caballuno (лошадиный), lobuno (волчий), zanquilargo (длинноногий), dulce (сладкий), soso (пресный), agrio (кислый), ladrar (лаять), bramar (реветь), piar (чирикать), ponerse colorado (покраснеть), volverse negro (почернеть) и множеством других.

Метафора активно участвует в различных идиоматизмах, к примеру, abrir/cerrar el pico (выполнять что-либо спустя рукава), beber a morro (дать кому-либо барашка в бумажке), caer de hocicos (упал лицом в грязь), echar la garra (брать в когти), jugarse el pellejo (играть в прятки), con el rabo entre las piernas (хвост между ног), los cuatro gatos (четыре кошки) — (зоологические метафоры); pan comido (несложная задача), hacerse tortilla (сделать тортилью), darle calabazas (дать ему тыквы), hecho una sopa (приготовил суп), bueno como el pan (добрый, как хлеб), estar en el ajo (находиться в чесноке), cortar el bacalao (порезать треску) — (гастрономические метафоры); disciplina prusiana (прусская дисциплина), despedirse a la francesa (попрощайся с французами), puntualidad suiza (швейцарская пунктуальность), coger una turca (поймать турка), haber moros en la costa (на побережье присутствуют мавры), hablar en chino (говорить на китайском), cuento chino (китайская сказка) — (этнические метафоры); viejo verde (старый зеленый), chiste verde (зеленая шутка), poner verde a alguien (кто-то зеленый), poner negro a alguien (положить кого-то черного), estar en blanco (быть пустым), pasar la noche en blanco (провести ночь в белом), correr gris (седеть) — (цветовые метафоры).

Таким образом, необходимо отметить, что образно-метафорическое начало в рассмотренных примерах обладает совершенно разной степенью прозрачности. Это можно объяснить тем, что признаковая соотнесенность нередко является опосредованной, и с течением времени из памяти языкового сообщества исчезает образ самого носителя ассоциативной информации.

Литература:

1. Бахронова Д. К. Лингвокультурные особенности зооморфных фразеологических единиц [Текст] / Д. К. Бахронова // Вестник Челябинского государственного университета. Сер.: Филологические науки. — 2016. — № 9. — С. 36–43.
2. Воркачев С. Г. Концепт счастья: понятийный и образный компоненты // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2001. Т. 60, No 6. С. 47–58.
3. Земская Е. А. Русская разговорная речь. Лингвистический анализ и приемы обучения. — М.: Наука, 2006. — 240 с.
4. Кунин А. В. Большой англо-русский фразеологический словарь. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: «Русский язык», 1984. — 944 с.
5. Лакофф Дж. Метафора и война: система метафор для оправдания войны в заливе. / Будаев Э. В., Чудинов А. П. Современная политическая лингвистика. — Екатеринбург, 2006. — С. 58–71.
6. Левинтова Э. И. Испанско-русский фразеологический словарь: 30000 фразеологических единиц / Diccionario fraseologico español-ruso: 30000 modismos, enlaces frecuentes y frases hechas. — М.: Русский язык, 1985. — 1080 с.
7. Соловьева Н. И. Актуализация лингвокультурного концепта «бык» в испанской языковой картине мира: автореф. дисс. на соиск. уч. ст. канд. ф.н. — Москва, 2009–22 с.
8. Lakoff G., Johnsen M. Metaphors we live by / G. Lakoff, M. Johnsen. — Chicago: University of Chicago Press, 2003. — 191 p.