Восстановление корпоративного контроля как способ защиты прав участников хозяйственных обществ

В советский период истории нашей страны практически отсутствовала возможность создания коммерческих организаций. Однако с переходом к рыночной экономике и последующим увеличением числа коммерческих организаций возникла необходимость в защите прав их участников.

Одним из способов защиты прав, закрепленных в статье 12 Гражданского кодекса Российской Федерации, является восстановление положения, существовавшего до нарушения права. В развитие абзаца 3 указанной статьи Федеральным законом от 05.05.2014 № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации (Далее по тексту — Гражданский кодекс РФ) и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации» введена в действие статья 65.2, пункт 3 которой закрепляет право участника коммерческой корпорации, утратившего помимо своей воли в результате неправомерных действий других участников или третьих лиц права участия в ней, требовать возвращения ему доли участия, перешедшей к иным лицам с возмещением убытков за счет лиц, виновных в утрате доли. При этом предусмотрена выплата справедливой компенсации, определяемой судом, лицам, из владения которых истребуется доля участия [1].

Законодательством Российской Федерации не закреплено понятие корпоративного контроля. Тем не менее, ряд ученых считает приведенную выше норму Гражданского кодекса РФ положением о восстановлении корпоративного контроля. В связи с этим предлагаем рассмотреть имеющиеся в доктрине определения корпоративного контроля и, основываясь на них, установить возможность применения данного способа защиты права различными группами участников и акционеров.

Под корпоративным контролем Д. И. Степанов понимает контроль акционеров (участников), проявляющийся в возможности навязывать свою волю корпоративному образованию, другим его участникам, в извлечении дополнительных имущественных благ из подобного положения внутри корпоративного образования, а также в возможности отчуждения контрольной премии при передаче корпоративного контроля третьим лицам [2]. С позиции защиты прав участников хозяйственных обществ использование данного определения приводит к невозможности восстановления корпоративного контроля миноритарного участника (акционера), поскольку исходя из указанного определения такие участники (акционеры) не обладают корпоративным контролем.

С точки зрения И. С. Шиткиной, корпоративный контроль — это ситуация, при которой владелец акций или долей участия имеет возможность принимать решения на общем собрании акционеров (участников), как минимум по вопросам, требующим простого большинства голосов участников собрания [3]. Согласно пункту 1 статьи 32 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», владельцы привилегированных акций по общему правилу не имеют права голоса на общем собрании акционеров. Соответственно возможность восстановления корпоративного контроля таких акционеров не учитывается данным определением [4].

Концепция восстановления корпоративного контроля первоначально вырабатывалась судебной практикой. Так, в деле № А14–14857/2004 истец требовал признания недействительным договора купли-продажи и возврата ответчиком перешедшей к нему по указанному договору доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью. Суд первой инстанции удовлетворил требования о признании договора недействительным. В суде апелляционной инстанции исковые требования были изменены: истец требовал применения последствий недействительности сделки, в чем было отказано. В Постановлении Президиума ВАС от 03.06.2008 № 1176/08 указано, что данное требование фактически является требованием о восстановлении корпоративного контроля посредством присуждения соответствующей доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью. Согласно Постановлению, в области корпоративных правоотношений такая реализация восстановления корпоративного контроля возможна в результате применения способа защиты прав, установленного статьей 12 Гражданского кодекса РФ, а именно восстановления положения, существовавшего до нарушения права. В связи с изложенным дело было направлено на новое рассмотрение [5]. Решением Арбитражного суда Воронежской области от 31.03.2009 права истца на долю в уставном капитале восстановлены, доли остальных участников перераспределены. Судом принят во внимание тот факт, что после признания договора недействительным было произведено увеличение уставного капитала посредством внесения участниками дополнительных взносов, вследствие чего стал невозможен возврат доли в порядке реституции. Суд также указал на возможность компенсации истцом дополнительных взносов остальным участникам в уставный капитал общества [6].

Следует отметить, что восстановление корпоративного контроля является комплексным способом защиты, поскольку владением акциями или долей обусловлено не только право на участие в управлении хозяйственным обществом, но и любое другое корпоративное право, перечень которых установлен статьей 65.2 Гражданского кодекса РФ. Однако, основываясь на рассмотренных ранее определениях термина «корпоративный контроль», можно сделать вывод, что миноритарные участники (акционеры) и акционеры — владельцы обыкновенных акций могут воспользоваться указанным способом защиты, в то время как владельцы привилегированных акций — нет, так как они по общему правилу не участвуют в определении воли общества. Любому участнику (акционеру) хозяйственных обществ должна быть предоставлена возможность защищать свои права, и закон избегает лишних противоречий, не именуя данный способ защиты восстановлением корпоративного контроля.

Остается неясным положение о возможности отказа судом в возврате доли (акций), если это может привести к негативным социальным и другим публично значимым последствиям. Текст Гражданского кодекса РФ не содержит разъяснений о том, какие последствия следует считать соответствующими условиями для отказа. В пункте 4 Заключения Ассоциации российских банков на проект федерального закона № 47538–6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» содержится предложение уточнить термин «публично значимые последствия», однако за этим не следуют варианты соответствующих изменений [7]. На наш взгляд, целесообразно издание постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, содержащего разъяснения относительно сущности и характера негативных социальных последствий, а также примерный перечень других публично значимых последствий.

Следует указать и на неопределенность алгоритма определения справедливой компенсации, выплачиваемой истцом ответчику при возвращении первому доли (акций). Более того, не до конца ясно, чем вызвана необходимость компенсации. Можно предположить, что такая норма нужна для защиты интересов добросовестного приобретателя, однако в таком случае мы сталкиваемся с новым вопросом: по какой причине компенсация не предусмотрена специальной нормой, а именно пунктом 17 статьи 21 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» от 08.02.1998 № 14-ФЗ [8] (Далее по тексту Закон № 14-ФЗ)? На наш взгляд, наблюдается коллизия. Какую норму следует применять судам? Не станут ли истцы уклоняться от выплаты компенсации, прибегая к использованию положений статьи 17 Закон № 14-ФЗ? С точки зрения судебной практики по данной проблеме интересно дело № А71–17401/2017, в рамках которого истец требовал возвращения ответчиком К. доли размером 40 % в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью. Доля выбыла из владения истца в результате неправомерных действий ответчика С. и перешла к ответчику К. в результате заключения договора купли-продажи, признанного недействительным в ходе разбирательства. Требование истца было удовлетворено судом первой инстанции [9], в последующих инстанциях было оставлено без изменений. В постановлении кассационной инстанции от 15.07.2019 суд ссылается как на положение пункта 17 статьи 21 Закон № 14-ФЗ, так и на положения абзаца 3 статьи 12 и пункта 3 статьи 65.2 Гражданского кодекса РФ. Примечательно, что суды предыдущих инстанций не обращаются к статье 65.2 Гражданского кодекса РФ. Суд кассационной инстанции же, ссылаясь на указанную статью, не рассматривает вопрос выплаты компенсации ответчику К., не исследуется вопрос о его добросовестности [10; 11; 12]. В решении Арбитражного суда Архангельской области от 02.03.2017 по делу № А05–111/2017 аналогично применяются указанные положения законов, при чем пункт 3 статьи 65.2 Гражданского кодекса РФ цитируется в решении, однако вопрос о выплате истцом справедливой компенсации судом не рассматривается [13].

На основании изложенного, представляется целесообразным устранить противоречие между положениями пункта 17 статьи 21 Закон № 14-ФЗ и пункта 3 статьи 65.2 Гражданского кодекса РФ в части выплаты истцом справедливой компенсации. В связи с этим предлагается считать рассмотрение вопроса о добросовестности приобретателя утраченной доли (акций) обязательным компонентом рассмотрения дел о восстановлении корпоративного контроля. В части определения справедливой компенсации представляется необходимой разработка четких критериев установления необходимости выплаты и размера такой компенсации. Например, если в период выбытия доли (акций) из владения участника (акционера), хозяйственная деятельность при осуществлении добросовестным приобретателем указанной доли (акций) своих корпоративных прав и обязанностей была эффективной, размер справедливой компенсации может быть установлен пропорционально прибыли общества за рассматриваемый период.

1. «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ» [Электронный ресурс] // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
2. Степанов Д. И. Феномен корпоративного контроля [Электронный ресурс] // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
3. Шиткина И. С. Корпоративное право [Электронный ресурс] // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
4. Федеральный закон от 26.12.1995 № 208-ФЗ (ред. от 04.11.2019) «Об акционерных обществах» [Электронный ресурс] // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
5. Постановление Президиума ВАС от 03.06.2008 № 1176/08 [Электронный ресурс] // Доступ из СПС «Консультант Плюс».
6. Решение арбитражного суда Воронежской области от 31 марта 2009 г. по делу № А14–14857/2004 [Электронный ресурс] // Картотека арбитражных дел. URL: https://kad.arbitr.ru
7. Письмо Ассоциации российских банков от 18 июня 2012 г. N А-01/5–363 О заключении Ассоциации российских банков на проект федерального закона N 47538–6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [Электронный ресурс] // Доступ из СПС «ГАРАНТ».
8. Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ (ред. от 31.12.2017) «Об обществах с ограниченной ответственностью» // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
9. Решение арбитражного суда Удмуртской республики от 21.11.2018 г. по делу № А71–17401/2017 [Электронный ресурс] // Картотека арбитражных дел. URL: https://kad.arbitr.ru
10. Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.08.2018 г. № 17АП-9071/2018-ГК по делу № А71–17401/2017 [Электронный ресурс] // Картотека арбитражных дел. URL: https://kad.arbitr.ru
11. Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.03.2019 г. № 17АП-9071/2018-ГК по делу № А71–17401/2017 [Электронный ресурс] // Картотека арбитражных дел. URL: https://kad.arbitr.ru
12. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 15.07.2019 № Ф09–3442/19 по делу № А71–17401/2017 [Электронный ресурс] // Картотека арбитражных дел. URL: https://kad.arbitr.ru
13. Решение арбитражного суда Арбитражного суда Архангельской области от 02.03.2017 г. по делу № А05–111/2017 [Электронный ресурс] // Картотека арбитражных дел. URL: https://kad.arbitr.ru