Задержание и доставление подозреваемого лица в орган дознания или к следователю сами по себе не представляют уголовно-процессуальный акт. Данные мероприятия носят исключительно организационно-обеспечительный характер. Соответственно, по нормам российского уголовно-процессуального законодательства с момента практического задержания лицо автоматически не приобретает полноценный статус подозреваемого. Таковое оно получает лишь после вынесения уполномоченным органом дознания или следователем соответствующего процессуального акта — протокола задержания, подозреваемого. Однако само по себе фактическое задержание и доставление в специализированные заведения существенным образом, создаёт проблемы задержанному, ограничивает его право на свободу и личную неприкосновенность. Поэтому, с целью минимизировать проблемы, закон, в соответствии со ст. 46 УПК РФ предоставляет задержанному право пользоваться защитником.
Защитник — это участник уголовного судебного производства, который в законодательно установленном порядке осуществляет защиту прав и интересов, в том числе и подозреваемых, а также оказывает им юридическую помощь (ч. 1 ст. 49 УПК РФ).
Право на привлечение представителя в качестве защитника следует не только из высших правовых документов нашего государства, но и из международных правых стандартов, гарантирующих права и свободы личности [1]. Ч. 1 ст. 48 Конституции РФ гарантирует каждому гражданину право на получение эффективной юридической помощи [2]. И наконец, право на участие в уголовном деле защитника является составляющей частью одного из принципов современного российского уголовного процесса (ст. 16 УПК РФ).
В соответствии с ч. 2 ст. 49 УПК РФ, в качестве представителя задержанного по уголовным делам, допускаются исключительно юристы обладающие статусом адвоката.
Законодатель в уголовно-процессуальном действии предусматривает две формы обеспечения задержанного защитником;
– приглашение защитника;
– назначение защитника.
Приглашение — это частный порядок обеспечения защитником. Такой порядок подразумевает заключение соответствующего договора об оказании юридической помощи и последующей выплаты доверителем денежного вознаграждения (ч. 1–2 ст. 25 Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» [3]). В соответствии с ч. 1 ст. 50 УПК РФ право пригласить адвоката имеют: непосредственно подозреваемое лицо, законные представители несовершеннолетних или недееспособных подозреваемых, а также другие представители по поручению или с согласия подозреваемого.
И несмотря на то, что право на адвоката у задержанного появляется в момент задержания, его практическое воплощение возможно лишь спустя некоторое время. Бесспорно — это проблема. Несмотря на то, что это обстоятельство обусловлено процессуальными моментами предоставления звонка после задержания, оповещения близких родственников о факте задержания. Далее с адвокатом необходимо заключить соответствующий договор, получить ордер. Все эти процедуры занимают некий временной промежуток. Соответственно, на практике защитник, получает реальную возможность встретится с задержанным и включиться в процесс в лучшем случае через несколько часов. Данная проблема обусловлена несовершенством российского законодательства. С одной стороны, законодательно предоставляется право на защитника с момента фактического задержания, а с другой нет механизма реализации данного права.
Назначение представляет собой публичный порядок обеспечения защитником посредством государственно-властного требования дознавателя и следователя. Такой вид обеспечения участия адвоката применим в тех ситуациях, когда задержанное лицо самостоятельно не имеет возможности осуществить приглашение. Назначение адвоката происходит и тогда, когда приглашенный защитник не может явиться.
Назначение защитника подразумевает всякое освобождение доверителя от поиска защитника и бремя материальных расходов по оплате его труда. Затраты на оплату назначенных защитников компенсируются за счет средств федерального бюджета (ч. 5 ст. 50 УПК РФ и ч.8 ст. 25 закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре»). Данные обстоятельства говорят, конечно, в пользу государственного защитника. Но, не стоит забывать о существующих недостатках. Во-первых, задержанное лицо теряет право выбора защитника; ему предоставляется тот адвокат, которого распределят для его дела уполномоченные инстанции. Такой защитник может не устроить доверителя, у них может не возникнуть недопонимание и т. д.
И необходимо помнить, уголовно-процессуальная практика современной России сложилась таким образом, что вопрос назначения адвоката решает непосредственно следователь или работник дознания после оформления протокола задержания лица по подозрению в свершении преступного действия. Другими словами сотрудники полиции или других органов правопорядка до передачи задержанного следственным органам самостоятельно не предпринимают никаких действий по назначению защитника. Соответственно это еще один пробел в законодательстве. Ведь право на помощь защитника появляется в момент фактического задержания. Более того, сотрудники, производящие задержание, должны разъяснить ему это право. Однако полномочий по реализации данного права они не имеют.
Поэтому лицо, попавшее в аналогичную ситуацию, должно знать о наличии у него права сразу после фактического задержания требовать незамедлительного предоставления ему защитника.
Законом задержанному предоставлено право давать или не давать объяснения. Объяснения — данные, сообщенные лицом сотрудникам правоохранительных органов по существу заданных вопросов [4]. Зачастую, сразу после практического задержания, с человека требуют дать объяснения, например, с целью решения вопроса о возможном возбуждении уголовного дела, о возможных соучастниках преступного действия, месте их нахождения и т. д.
Объяснения носят предварительный характер и, как правило предшествуют подобному процессуальному действию — допросу. Основным различием объяснений от допроса является тот факт, что первые не урегулированы нормами УПК РФ, осуществляются вне процессуальных мероприятий и, соответственно, не могут являться основанием формирования доказательств по уголовному делу. Тогда как допрос направлен именно на формирование доказательств — соответствующих показаний [5].
Соответственно, объяснения не имеют юридического значения для разрешения уголовного дела по существу, не могут стать основанием обвинения и следовательно — использованы при постановлении приговора.
Сам механизм получения объяснений, законодательно регламентирован достаточно слабо. Анализ практического применения этой формы расследования говорит нам о том, что сотрудники полиция и прочие представители правоохранительных органов часто получают объяснения, применяя процедуру, идентичную допросу, причем именно к допросу подозреваемого.
Исходя из вышесказанного, задержанное лицо в принципе имеет право отказаться от дачи каких-либо объяснений. Причем оно может дать мотивировочное, письменное заявление об этом, а может просто хранить молчание. Более того, в данный промежуток время он обладает правом давать объяснения, включающие некорректные сведения, не неся за это никакой ответственности.
При получении объяснений задержанное лицо может написать их самостоятельно. Если же объяснения записывает сам сотрудник полиции, дознания то после прочтения задержанный вправе собственноручно сделать письменные уточнения, дополнения или иные сведения. Подобное право минимизирует возможные ошибки и неточности, а также противостоит возможным злоупотреблениям.
Задержанный может пользоваться родным языком, любым другим языком — это его право. Имеет также право на переводчика. Но и в данном случае это право не лишено проблемных аспектов. Уголовное судебное производство как форма проявления государственной правоохранительной деятельности осуществляется на русском языке. В республиках, входящих в состав РФ, оно может вестись на их государственных языках (ч. 1 ст. 18 УПК РФ).
Вместе с тем государством гарантировано каждому субъекту, находящемуся на территории РФ, право на использование родного языка, на свободу выбора языка общения, воспитания, обучения и творчества (ч. 2 ст. 26 Конституции [2]). Эти нормы конституции распространяются и на стороны уголовного процесса. Поэтому лица, не владеющие или недостаточно владеющие русским языком, участвующим в уголовном судебном производстве, должно быть разъяснено и обеспечено право участия в уголовно-процессуальных отношениях на родном языке или другом языке, которым они владеют. На практике это право выражено в предоставлении переводчика.
Литература:
- Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948) // Российская газета, 10.12.1998; Международный Пакт от 16.12.1966 «О гражданских и политических правах» // Бюллетень Верховного Суда РФ, № 12, 1994; Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) (вместе с «Протоколом [N 1]» (Подписан в г. Париже 20.03.1952), «Протоколом N 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней» (Подписан в г. Страсбурге 16.09.1963), «Протоколом N 7» (Подписан в г. Страсбурге 22.11.1984)) // Бюллетень международных договоров, № 3, 2001.
- Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, № 31, ст. 4398.
- Федеральный закон от 31.05.2002 № 63-ФЗ (с послед. изм.) «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (с послед. изм.) // Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
- Уголовный процесс: учебник / А. В. Смирнов, К. Б. Калиновский; под общ. ред. А. В. Смирнова. Вступит. статья В. Д. Зорькина. 7-е изд., перераб. М.: Норма: ИНФРА-М, 2017. — 752 с.
- Гриненко, А. В. Уголовный процесс: учебник и практикум для прикладного бакалавриата /А. В. Гриненко. — М., 2017. — 251 с.
