В статье рассматриваются такие гендерные аспекты русской фразеологии, как асимметричность по отношению к лицам мужского пола (ориентированности большей части фразеологизмов, описывающих лицо, на лиц мужского пола, а также обилие негативных оценок интеллекта женщин).
Ключевые слова: гендерная лингвистика, языковая картина мира, андроцентричность (маскулинность), фразеология
За относительно короткий период своего развития гендерная лингвистика прочно утвердилась в качестве самостоятельного и перспективного направления в современном языкознании. Однако современные гендерные исследования во многом не открывают, а продолжают разработку направлений, открытых лингвистикой предыдущих десятилетий. Фактически гендерные исследования в языкознании начались гораздо раньше, чем появился термин «гендер». Это связано и с типологическими исследованиями по линии «пол» — «категория рода» (в этом плане интересно сопоставление языков, имеющих категорию рода и не имеющих такой категории, например, русского языка с английским или узбекским, так как гендерные отношения, идея деления людей по полу, биологическому или социальному, всегда выражается в языке теми или иными способами), и с переводческой деятельностью, и с осмыслением концептов «человек», «мужчина», «женщина» в разных языках.
Здесь следует прежде всего назвать фундаментальный труд О. Есперсена «Философия грамматики» (оригинал вышел на английском языке в 1924 году). О. Есперсен в числе прочих проблем рассматривает взаимодействие понятийных категорий (категорий мышления), грамматики и словаря (т. е. лексико-семантической системы). Если в грамматике существенна характеристика по грамматическому роду и одушевленности, то для реального мира существенно выделение живых существ мужского и женского пола, а также предметного мира. Устанавливая соотношение между родом и полом, Есперсен констатирует, что наряду с тенденцией установления между ними определенного логического соответствия, наблюдается и много примеров непоследовательности в плане «значение-форма». Примечательно, что «непоследовательности», о которых пишет Есперсен, на самом деле являются проявлением асимметрии выражения поло-родовых отношений, характерных для многих языков мира [1,с. 263–284].
В настоящее время М. И. Расулова в результате исследования на материале английского и узбекского языков исторических закономерностей и новых тенденций в именовании лиц женского пола, особенно в области обозначения профессиональных занятий, приходит к выводу о вездесущем характере гендера: «по сути нет ни одной области языкознания, в которой концепт пола не находил бы манифестации» [3, с. 85]. Одним из основоположников лингвистической гендерологии считает Р. Лакоффа [3, с. 81].
Как известно, представительницы феминистской лингвистики неоднократно подвергли критике язык за его андроцентричность (иначе — маскулинность), т. е. ориентированность не на человека вообще, а на мужчину. Дискриминация, по их мнению, выражается в преобладании мужских форм в языке, вторичности и объектности наименований женщин, совпадении во многих языках понятий «человек» и «мужчина», преобладании в обозначениях женщин негативных оценок и т. п. Многое в их оценках, как и стремление «реформировать» язык, кажется чрезмерным, однако анализ гендерных аспектов русской фразеологии вынуждает признать, что во многом они правы.
Несмотря на все развитие цивилизации, возрастания роли женщин во всех областях деятельности человека (как известно, большинство врачей и преподавателей и в России, и в Узбекистане — женщины), сохраняется «воззрение на женщину как на человека с более низким интеллектом, чем у мужчины, что «внушается» вместе с усвоением и употреблением языка такими сочетаниями фразеологического характера, как женский ум, женская логика, девичья память» [4, с. 233].
Подобные оценочные сочетания с явно отрицательной коннотацией характерны и для подлинно культурных, интеллигентных мужчин, причем они широко распространены во многих ситуациях общения, а также отражены в современных анекдотах. Приведем примеры.
Говорят: «Мужчина с Марса, а женщина с Венеры». Так вот, друзья, интересный факт. Венера — единственная планета, которая вращается против часовой стрелки. Вот тут и задумаешься о женской логике.
На чемпионате мира по женской логике с большим отрывом победил генератор случайных чисел.
Правда, как отмечает В. Н. Телия, «для русского обыденного самосознания не характерно восприятие женщины как слабого пола и противопоставление ее «сильному полу»: эти сочетания, вышедшие из книжно-романтического дискурса, не стали принадлежностью обиходно-бытового употребления языка» [4, с. 263]. Однако это ни в коей мере не означает равенства оценок женщины и мужчины в русской языковой картине мира и симметричного отражения этого равенства в русской фразеологии.
Впрочем, русские женщины, в отличие от зарубежных феминисток, не борются с такими дискриминационными оценками, а относятся к ним со спокойной иронией. Воспроизведем ситуацию, зафиксированную нами в одной семье. Глава семьи в очередной раз характеризует и жену, и дочь как лиц, обладающих женской логикой, на что дочь ему отвечает «Хорошо, что хоть такая есть».
Следует учесть и количественный фактор денотативной ориентированности русских фразеологизмов, характеризующих лицо со стороны здоровья, интеллекта, способностей, силы, храбрости, и даже внешности.
В русском языке, в отличие, например, от немецкого, не наблюдается полного совпадения лексем «человек», «мужчина», «муж» ни в одной из функциональных реализаций семантики этой лексемы. В то же время соотношение лексем мужчина и женщина с родовым понятием «человек» асимметрично. Конечно, в настоящее время вполне употребительны фразы наподобие Какой ты все-таки категоричный человек! (по отношению к женщине) или Ира — человек принципиальный, однако определения типа человек высокого роста; человек в коричневом костюме характеризуют только мужчин.
Подавляющее большинство фразеологических единиц (ФЕ), относящихся к характеристике лиц, ориентировано на мужчину (с номинациями мужик, он или с оформлением через мужской род), даже если в составе ФЕ употребляется лексема человек, поскольку «достоверно» известно (из паремиологии), что «Курица не птица, женщина не человек».
Так, основной массив ФЕ концептосферы «интеллект человека», безусловно, ориентирован на характеристику мужчины.
1. Констатация высокой, средней или низкой степени интеллекта: человек с понятием; мужик с головой; голова что Дом Советов; светлая голова; бездна премудрости; ума (целая) палата; золотая голова; умный не по летам; котелок варит; котелок работает; шарики крутятся / звезд с неба не хватает; пороха не выдумает / дурак дураком; дубина дубиной; болван болваном; дубовая голова; баранья башка; тупой как баран; гений среди удобрений; лоб в два шнурка и др.
2. Констатация отклонения от общего стандарта интеллекта или поведения: тронутый умом, ломом опоясанный (о человеке со странностями); черепок не в порядке; крыша течет; чан течет; черепок не в порядке; сдвиг по фазе и др.
И в данной концептосфере, и в других довольно редко образуются ФЕ — корреляты со специальным указанием на женщину, например: дурак дураком / дура дурой; глуп, как пробка / глупа, пробка; здоров, как бык / здорова, как корова; раб (своих) страстей / раба (своих) страстей; не дурак выпить / не дура выпить.
Вне грамматической корреляции такие ФЕ — характеристики интеллекта женщин, как умница, как попова курица; куриные мозги.
В первом из приведенных примеров низкая степень оценки интеллекта женщины усиливается ироничным употреблением лексемы со значением высокой степени интеллекта — умница.
В приведенных выше ФЕ прослеживается своеобразная лексическая корреляция с ФЕ — характеристиками интеллекта мужчин: баранья башка; тупой как баран. Однако, как мы видим, даже для характеристики низкой степени интеллекта мужчины и женщины используются образы разных животных: выражение смирная, как овца не имеет отношения к характеристике интеллекта женщин, а лексема петух служит символом не глупости, а задиристости.
Во многих случаях гендерный фактор субстантивных и адъективных ФЕ находит формальное выражение в родовой принадлежности существительных, прилагательных, причастий, например: гений, дурак, раб, мужик, умный, глуп, здоров, тупой, тронутый, опоясанный и др.
Однако, даже если гендерный фактор не находит грамматического оформления, для всех, говорящих по-русски, несомненна функциональная ориентированность большинства ФЕ — характеристик лица на мужчину, особенно если ФЕ содержит положительную оценку: светлая голова; бездна премудрости; ума (целая) палата; золотая голова; голова что Дом Советов; котелок варит; котелок работает; шарики крутятся. Объясняется это безусловной пресуппозицией русской ЯКМ: и по социальному статусу, и по интеллекту мужчина превосходит женщину.
Это не означает, что ФЕ светлая голова; золотая голова; человек с понятием и под. не могут быть применены к женщине, однако, по нашим наблюдениям, это происходит гораздо реже, чем по отношению к мужчинам, и со стороны мужчин — как бы неохотно. Одна из самых высоких оценок интеллекта женщин в русском языке достаточно парадоксальна: Унее мужской ум.
Как известно, фразеологический уровень — наиболее самобытное явление, характеризующее данный язык — уже в силу таких свойств ФЕ, как устойчивость и воспроизводимость, частично отражает ЯКМ предшествующих времен. Указанные особенности русской фразеологии можно было бы «списать» на временной фактор, однако фразеологическая неология в целом сохраняет те же тенденции: ориентация прежде всего на лиц мужского пола, определенное недоверие к женскому интеллекту, нередко — представление о женщине как о существе, безусловно, уступающем мужчине в высокой степени интеллекта, логике и в других положительных качествах.
Указанные тенденции подтверждаются и «прилегающей» к фразеологии областью языка — паремиологией, а также номинацией и оценкой лиц в лексике (здесь можно привести в качестве чрезвычайно показательного примера бесконечные анекдоты о блондинке-идиотке, причем мужчины-блондины никакой дискриминации не подвергаются), а также гендерными особенностями русской грамматики и словообразования. Например, словообразовательная категория (СК) «невзрослость» «наглядно демонстрирует асимметричность русской словообразовательной системы по отношению к категории рода, доминирование в ней мужского рода. Ключевые эталонные слова для данной СК — лексемы дитя (средний род) и ребенок,или детеныш (мужской род), именно на слова мужского рода и ориентирована данная СК. Женский род оказывается исключенным из оформления данной СК» [2, с. 53].
Только мужским родам представлены производные СК «совместность». К выражению гендерных отношений, связанных в русском языке с ономасиологической категорией «лицо» и грамматическими категориями рода и одушевленности/ неодушевленности, имеют отношение следующие типы производных: «производитель действия»; «носитель признака»; «собирательность».
Таким образом, «маскулинность» русского языка представлена фактически на всех языковых ярусах, однако особенно ярко она проявляется на фразеологическом уровне.
Литература:
- Есперсен О. Философии грамматики. — М.: Иностранная литература, 1958. — 404 с.
- Калинина О. Н. Изучение словообразования в аспекте гендерной лингвистики // Актуальные проблемы русского словообразования. Материалы традиционного Республиканского семинара в рамках Узбекистанской научной школы русского словообразования. — Ташкент: НУУз, 2017. — С. 51–54.
- Расулова М. И. Проявление гендера на лексическом уровне // Филологиянинг долзарб муммолари. — Тошкент: НУУз, 2008. — С. 81–84;
- Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. — М.: Языки русской культуры, 1996. — 228 с.
