В статье рассматривается представление добра и доброты в русской и английской пословичных картинах мира, указывается, что представления об основных нравственных качествах тесно связаны с ценностями культуры.
Ключевые слова:пословица, пословичная картина мира, добро, доброта, ценность, семантика оценочности
Приоритетным направлением современной лингвистики является изучение языка в тесной связи с культурой. Исследование пословиц «в неразрывном единстве с мышлением и культурой народов, говорящих на этих языках, позволяет выделить обозначаемые пословицами ситуации, получившие свое знаковое выражение, конвенционально закрепившиеся … и раскрывающие историю, мировоззрение создавшего их народа, его традиции, обычаи и нравы» [3, c. 74]. Данный факт обеспечивает актуальность обращения к пословичным фондам и пословичным картинам мира, отражающим мудрость и дух народа, образ его мыслей и характер: «в каждом языке заложено культурно-этническое видение мира, которое находит свое отражение не только и несколько в грамматике, сколько в лексике, фразеологии и паремиологии [7, c. 16].
Исследование пословиц имеет давнюю традицию. К описанию их сущности, типологических характеристик, семантики, синтаксической формы, лингвокультурологических особенностей обращались многие исследователи (В. И. Даль, Г. Л. Пермяков, О. Е. Фролова, Л. Б. Савенкова, Л. В. Гриченко, А. А. Потебня, В. П. Жуков, И. Е. Аничков, В. В. Красных, С. Е. Никитина, А. Тейлор, М. Вольфганг). Выдающийся русский исследователь В. И. Даль пословицей называет коротенькую притчу, которая, согласно его мнению, как и любая притча, состоит из двух частей: из общего суждения и из толкования, поучения [5]. Л. В. Гриченко определяет пословицу как «устойчивый в языке и воспроизводимый в речи анонимный омокомплекс, часть элементов которого наделена переносным значением и пригодна для использования в дидактических целях» [4, c. 144]. По мнению Л. В. Гриченко, пословица также может рассматриваться как «уникальный по формальным и коммуникативным признакам прецедентный этно-лингвокультурный мини-текст, выражающий в концентрированном виде сведения и знания о культуре народа, содержащий оценки и характеризующийся своей поэтикой» [4, c. 146]. Таким образом, определяя пословицу, исследователи подчеркивают ее устойчивость, воспроизводимость, способность поучать, наставлять и оценивать.
Понимая под пословицами краткие, нередко ритмизованные изречения, представляющие собой законченные предложения, мы полагаем, что основным назначением пословиц является выражение отношение народа к различным жизненным явлениям, оценка явлений, приобщение к нравственным нормам и культуре поведения. Пословицы служат указанием на положительные идеалы (правда, храбрость, дружба, верность), они ставят в пример, оперируют понятиями добра и зла, выполняют назидательную функцию. Представляя собой формулу народной мудрости, пословицы претендуют на универсальность умозаключений и выводов, на возможность их применения ко всем людям в качестве неписанного закона [11, c. 22].
Изучая пословицы, мы, с одной стороны, обращаемся к мудрости предков, с другой, — познаем культуру народа, выявляем его самобытность и уникальность. Совокупность пословиц какого-либо народа создает пословичную картину мира, под которой понимается «отдельный фрагмент, часть языковой картины мира» [8, c. 3]. Пословичная картина мира народа характеризуется универсальностью и лингвокультурной спецификой, отражающей самобытность культуры народа, его многовековую историю, быт и уклад.
Таким образом, актуальным оказывается рассмотрение закрепленных в русской и английской пословичных картинах мира представлений об основных нравственных качествах, тесно связанных с ценностями культуры. К базовым нравственным качествам в русской и английской лингвокультурах, получающим свою конвенционально оценку, относятся вера, надежда, доброта, любовь, храбрость и т. д. По мнению Е. М. Вольф, «оценка, как семантическое понятие, подразумевает ценностный аспект значения языковых выражений» [2, c. 5]. Объективный мир оценивается со стороны его ценностного характера (добро, зло, польза, вред, истинность и ложь). Как видно, оценка может даваться по различным параметрам, но главная область оценочных значений связана с характеристикой «хорошо/плохо» и соответствием или несоответствием их норме.
К языковым средствам репрезентации оценочности относят аффиксы субъективной оценки, прилагательные и наречия оценочной семантики, слова различных частей речи с семантикой оценочности, а также различные имплицитные средства, которые в контексте репрезентируют семантику оценочности и соотносятся с соответствующими представлениями в картине мира народа.
В пословицах нередко встречается сочетание нескольких средств репрезентации семантики оценочности. Например, в пословице Чужбинушка не по шерсти гладит [5, т. 2, с. 59]содержится целый ряд языковых средств, репрезентирующих семантику оценочности: уменьшительно-ласкательный аффикс (-ушк), фразеологическая единица, с положительной аксиологической маркированностью (гладить по шерсти), лексема чужбина, котораятрадиционно в русской лингвокультуре маркируется отрицательно и противопоставляется родной стороне, имеющей положительную аксиологическую маркированность. Таким образом, набор языковых средств в пословице создает оценочную ситуацию, которая тесно связана с картиной мира народа.
В рамках данной статьи предлагается обратиться к описанию добра и доброты в русской и английской пословичных картинах мира, выявить универсальность и лингвокультурную специфику их представления в пословичных картинах мира двух народов.
Понятие добра и доброты принадлежат к базовым в русской и английской лингвокультуре ценностям. В словаре С.И Ожегова доброта определяется как «отзывчивость, душевность, расположение к людям, стремление делать добро другим» [10, c.148]. В. И. Даль характеризует доброту как «благо, что честно и полезно, всё, чего требует от нас долг человека, гражданина, семьянина» [6, Т.1 с.410] и указывает на ее тесную связь с милостью «доброе, человеческое отношение; благодеяние, дар; полное доверие, расположение к кому-нибудь» [6, Т.2, с.277]; толковые английские словари указывают на слова good, kind со значением добрый, которые синонимичны друг другу «good — kindtosomeone» [1, c.613], «kind — sayingordoingthingsthatshowthatyoucareaboutotherpeopleandwanttohelpthemormakethemhappy» [1, c. 779].
На словообразовательном уровне в обоих языках корень добр-/ kind-/ goodвходит в состав многих слов (добродушный, доброжелательный, добронравый, добропорядочный, добросердечный, добросовестный, добрый, good-natured, good-tempered, good-humoured). Таким образом, в основе доброты как качества лежит добро как базовая ценность обеих лингвокультур, что обусловливает разнообразие лексических единиц с данным корнем, а также многочисленность пословичных единиц, в которых данный корень используется в сочетании с другими ключевыми понятиями (сердце, совесть, душа, порядочность, nature, temper и т. д.) русской и английской лингвокультур. В целом добро в русской и английской лингвокультурах рассматриваются как нормативно-оценочная категория морального сознания. Значение добра и доброты определяется религиозно-нравственным и бытовым пониманием сущности вещей.
Традиционно добро и зло составляют когнитивную и языковую оппозицию, членами которой они и выступают. Вместе с тем, в пословичных картинах мира русского и английского народов можно встретить пословицы, в которых упоминается один компонент оппозиции — добро: Сдобрым жить хорошо [5, т.1, с. 229].Good be to him who thinks it — Добро с теми, кто думает о нем [9, c. 128], а также пословицы, в которых добро противопоставляться злу: Торопись на доброе дело, а худое само приспеет [5, т. 1, с. 236]; Доброму и сухарь на здоровье, а злому и мясное не впрок [5, т.1, с. 231]; Returngoodforevil — Отвечай добром на зло [9, c. 252]. Противопоставление добра и зла, закрепленное средствами пословичных фондов двух языков, относится к универсальному восприятию и отражению действительности двумя народами.
Деление средств репрезентации добра и доброты на прямые и косвенные также является универсальным для обеих лингвокультур. Так, добро и доброта могут репрезентироваться прямо: Вдобре хорошо жить [5, т.1, с. 221]; Добро не умрет, а зло пропадет [5, т.1, с. 232]; The good is due — Совершать добро — обязанность каждого [9, c. 285]и косвенно: Сам с воробья, а сердце с кошку [5, т.1, с. 238];Не корми калачом, да не бей в спину кирпичом [5, т.1, с. 240]; Returnlikeforlike — платить той же монетой [9, с. 252].Косвенно добро и доброта могут бытьпредставлены через метафорическое использование языковых единиц, имеющих конвенционально закрепленную положительную и отрицательную аксиологическую оценку в каждой из лингвокультур. Например, противопоставление калач — кирпич или упоминание кошки, которая традиционно отрицательно оценивается в русской лингвокультуре.
Большинство русских и английских пословиц учат быть добрым по отношению к ближнему, доброта лежит в основе бытовых отношений, является составляющей духовного богатства, рассматривается как базовая ценность русского и британского народов: На свете не без добрых людей [5, т.1, с. 237]; Добрым словом и бездомный богат [5, т. 1, с. 239]; Forget injuries, never forget good — Забудь обиды, но никогда не забывай добро [9, c.118]; Торопись на доброе дело, а худое само приспеет [5, т.1, с. 239]; Зла за зло не воздавай [5, т.1, с. 241].
Вместе с тем, отдельные примеры русских и английских пословиц позволяют заключить, что русской и английской лингвокультурам свойственно амбивалентное представление доброты. Например, излишняя доброта по отношению к другим и в ущерб себе порицается в обеих лингвокультурах: Горьким быть — расплюют, сладким — проглотнут [5, т.1, с. 243]; Жалеть коня — истомить себя [5, т.1, с. 232]; Beware each to whom you did good — Берегись каждого, кому ты сделал добро [9, c. 67].При этом в русской лингвокультуре излишняя доброта может быть связана с жертвенностью, смирением и терпением со стороны человека, который совершает добро, в английской лингвокультуре подчеркивается, что человек, принимающий доброту со стороны других, теряет свободу: Toacceptthegoodistosellone’sfreedom — Принять благодеяние — продать свою свободу [9, c. 307], также указывается на то, что при совершении добрых дел необходима мудрость: Without wisdom, goods are worthless — Глупое добро, добру рознь [9, с. 327].
Особенностью представления доброты в английской пословичной картине мира является частое указание на блага и вознаграждения, которые приобретает человек, проявляющий доброту к другим: The more you give the more good come to you — Чем больше добра мы совершаем, тем больше его нам возвращается [9, с. 289];Thegoodwedotodaybecomesthehappinesstomorrow — Добро, сделанное сегодня, завтра обернется счастьем [9, с. 277]. В пословичной картине мира русского народа данная причинно-следственная связь выражена крайне редко.
В русской лингвокультуре возможно построение синонимичных рядов единиц, репрезентирующих семантику «добро». Так, ласковый, милостливый и добрый в пословичной картине мира русского народа часто синонимичны: На ласковое слово не кидайся, на грубое не гневайся [5, т. 1, с. 237]; Ласково слово — что весенний день [5, т. 1, с. 248]; Милость творить — с господом богом говорить [5, т. 1, с. 247]; Милостивому человеку и бог подает [5, т. 1, с. 226].
Итак, в русской и английской лингвокультурах добро противопоставляется злу и входит в концептуальную оппозицию добро — зло, на уровне языковой репрезентации данная оппозиция может быть представлена как одним членом оппозиции, так и двумя. Свою языковую репрезентацию добро и доброта в обеих пословичных картинах мира получают набором прямых и косвенных средств. Большинство косвенных средств для своего распознавания требуют учета конвенционально закрепленных ассоциаций и представлений.
Выступая базовой ценностью для обеих лингвокультур добро и доброта характеризуются как универсальным пониманием, так и обнаруживают определенную специфику. Так, в русской лингвокультуре добро ассоциируется, прежде всего, с добротой и милостью, в английской лингвокультуре — с добротой и мудростью. Доброта в русской лингвокультуре, с одной стороны, связана с терпением, жертвенностью, смирением, с другой — благородством, духовным очищением, милостью. Доброта в английской лингвокультуре также ассоциируется с благородством и духовностью, однако многие пословицы содержат указание на причинно-следственную связь добро — благодарность, добро — потеря свободы.
Литература:
- Longman Dictionary of Contemporary English. England, Longman Group, Ltd, 1997. 1679p.
- Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки М.: КомКнига, 2006. 280 с.
- Гриченко Л. В. Лингвокультурологические характеристики русских и английских пословиц как способ идентификации национального характера // Научная мысль Кавказа, № 3 (55), 2008. С.74–79.
- Гриченко Л. В. Пословица как особый вид текста: проблема статуса // Вестник пятигорского государственного лингвистического университета. № 1, 2010. С. 144–147.
- Даль В. И. Пословицы русского народа в 3-х т. М.: Русская книга, 1993. 2080с.
- Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955.
- Дмитриева О. А. Культурно-языковые характеристики пословиц и афоризмов (на материале французского и русского языков)// АКД. Волгоград, 1997. 189с.
- Иванова Е. В. Мир в английских и русских пословицах: Учеб. пособие. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2006. 280 с.
- Модестов В. С. Английские пословицы и поговорки и их русские соответствия. М.: 2007. 467c.
- Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. М.:ОНИКС, 2008. 736с.
- Сухарев В., Сухарев М. Психология народов и наций. Донецк: Сталкер, 1997. 400с.
